Седьмое святилище - [24]

– Понтифик, – прошептал он, – смотри на меня! Смотри!

Захваченному врасплох Валентину нечем было защититься. Странное оцепенение сковало его, а зубы драконов лежали на земле. Торккинууминаад менял форму, с одуряющей быстротой проходя через ряд гротескных превращений – то у него отрастала целая дюжина конечностей, то полдюжины тел. И от него шли какие-то чары. Они оплели Валентина, как тенета муху.

Воздух впереди сгустился и замерцал, откуда ни возьмись налетел ветер.

Валентин старался оторвать взгляд от бешеных глаз киванивода – и не мог.

Не мог он также заставить себя нагнуться и взять драконьи зубы. Он стоял как скованный. В голове шумело, в груди жгло, и даже перевести дыхание стоило труда.

Ему казалось, что вокруг толпятся призраки.

Дюжина метаморфоз – сто – тысяча…

Гримасничающие лица. Горящие глаза. Зубы, когти, ножи. Целая орда дико скачущих убийц окружила его, освистывая, высмеивая, презрительно окликая…

Он погибал в водовороте древней магии.

– Лизамон! – крикнул он. – Делиамбер! На помощь! – Но он не был уверен, что произнес эти слова вслух.

Однако его телохранители и сами поняли, что дело неладно. Делиамбер первый раскинул свои многочисленные щупальца и стал ворожить в ответ, противопоставляя свою духовную мощь чарам Торккинууминаада. И пока паутина вроонского колдовства опутывала пьюриварского шамана, с другой стороны к киваниводу приблизился Ватиимераак. Он храбро схватил Торккинууминаада, невзирая на чары, и поставил его на колени, заставив коснуться лбом земли у ног Валентина.

Понтифик почувствовал, что колдовская власть отступает, и наконец освободился полностью. Умственная связь между ним и киваниводом порвалась с почти явственным щелчком.

Ватиимераак отпустил колдуна и отошел назад, Лизамон Гультин угрожающе нависла над поверженным, но напряженный момент уже миновал. Шаман. ab " +ao на месте, не шевелясь, и мрачно смотрел в землю, признавая свое поражение.

– Спасибо, – просто сказал Валентин Делиамберу и Ватиимерааку и добавил: – Уведите его.

Лизамон Гультин перекинула шамана через плечо, как мешок с калимботами, и зашагала прочь.

После долгого ошеломленного молчания Магадоне Самбиса отважилась тихо спросить:

– Ваше величество не пострадали?

Валентин только мотнул головой в ответ.

– А раскопки? – с беспокойством продолжила она. – Их не закроют?

– С какой стати? – ответил Валентин. – Здесь еще много работы. – Он отошел немного в сторону и потрогал грудь и горло, все еще чувствуя хватку безжалостных невидимых рук. Но Магадоне Самбиса не оставила его в покое.

– А это? – спросила она, указав на зубы морских драконов. Энергия и уверенность мало-помалу возвращались к ней. – Могу я теперь взять их, ваше величество?

– Да, возьмите. А потом отнесите их назад в святилище и заделайте пробитое вами отверстие.

Она уставилась на него так, словно он на ее глазах превратился в пьюривара, и с негодованием произнесла:

– Как же так, ваше величество? Доктор Гуукаминаан погиб из-за этих зубов! Находка этого святилища была вершиной его деятельности. Если мы замуруем стену опять…

– Доктор Гуукаминаан был истинным ученым, – сказал Валентин, уже не стараясь скрыть свою усталость. И любовь к истине стоила ему жизни. Вы, насколько я вижу, преданы истине не столь беззаветно и потому исполните мой приказ.

– Умоляю вас, ваше величество…

– Нет. Мольбы не помогут. Я сам не претендую на ученость, но свою ответственность понимаю. Есть вещи, которым лучше оставаться погребенными.

Эти зубы предназначены не для того, чтобы изучать их и выставлять в музее.

Это место – святыня пьюриваров, даже если они сами не понимают всей его святости. Не надо было нам вовсе его трогать. На всей остальной территории раскопки могут продолжаться, но зубы верните на место, а святилище замуруй те и держитесь от него подальше. Ясно?

Она посмотрела на него, не находя слов, и кивнула.

– Хорошо.

Вокруг совсем уже стемнело, и Валентин чувствовал, как парят около него сонмы велализьерских призраков. Костлявые пальцы цеплялись за его одежду, свистящие голоса шептали в уши губительные заклинания.

Ему не терпелось поскорее убраться из этих руин. Он насытился ими до конца дней своих.

– Вели готовиться к отъезду, дружище, – сказал он Тунигорну.

– Прямо сейчас, Валентин? В столь позднее время?

– Прямо сейчас, Тунигорн. – Понтифик улыбнулся. – Ты знаешь, это место почти примирило меня с Лабиринтом! Я чувствую сильнейшее желание вернуться к удобствам повседневной жизни. Пойдем собираться в дорогу. Мы и без того слишком долго пробыли здесь.