Седьмая жертва - [49]

Это произошло как-то само собой: великая первая любовь сдулась за полгода разлуки. Для себя Лика объясняла это тем, что московская жизнь пришлась Олегу по вкусу, по амбициям, по размеру. Он вошел в нее словно маслом намазанный, позабыв про тоску и ностальгию.

А кроме того, к Видальскому через год присоединились его верный друг Артем Орлик и еще двое гродинских приятелей-музыкантов. Артем сумел поступить в какое-то музыкальное училище, не очень прославленное, но достаточно высокого уровня. Двое других просто устроились работать на какие-то заводы.

Перемещение из Гродина в Москву всех «алхимиков» означало, что музыка Олега теперь была рядом с ним, и Лике если и был смысл ревновать, то только к ней.

Олег звонил каждую неделю и каждое воскресенье, с самого утра она ждала звонка. Она привыкла к этим недолгим разговорам, к его голосу сквозь огромные расстояния, к его обрывистым фразам. Настроение Лики, ее душевное состояние, учеба, отношения с матерью – все в ее жизни теперь зависело от этих разговоров. И если Олег не звонил, а такое случалось все чаще, Лика чувствовала себя стопроцентно несчастной.

Она все время думала об Олеге, вспоминая каждое его слово, каждую телефонную интонацию, постепенно приходя к выводу, который ей не хотелось принимать в качестве истины: Олег становится чужим.

Почти все пять минут разговора он обычно заполнял болтовней о музыке, о том, где он побывал, что видел, а главное, что слышал. Лике было объявлено – теперь Олег со товарищи знают, чего они хотят: это рок. Только рок и ничего другого. И более того, музыка должна стать профессией, это решено. И еще, совсем уже ниоткуда, только из догадок, только из недомолвок Лика точно поняла, что Олег больше не ждет ее.

Он почти не говорил, что скучает, почти ничего не планировал для воссоединения, слияния их сердец в географическом смысле. Наоборот, он как бы отодвигал эту идею на очень далекое будущее, настолько далекое, что разглядеть его за горизонтом не представлялось возможным.

Потом он стал звонить совсем редко, а летом, когда Лика ждала Олега, надеясь разобраться в их отношениях, он не появился. Тетя Вика сказала, что он отправился с ребятами в Подмосковье, на рок-фестиваль. После этого он должен будет поехать в колхоз, куда-то под Анапу, а домой его стоит ждать только в сентябре. Олег уходит в армию, приедет попрощаться.

Первая любовь Лики закончилась. Осенью девушка намеренно укатила с подругой в горы, чтобы не встретить Олега. Затем было несколько взаимно холодных телефонных разговоров – и все.

…Лика увидела Олега только через пять лет – на концерте группы «Алхимик». Туда, на стадион «Динамо», Лика пришла с мужем. И даже не пришла, а приехала, потому что она уже три года вместе с Димой занималась фермерством на маленьком хуторе за Гродином. Ей нравилась деревенская жизнь, заботы, связанные с землей, нравилось ухаживать за коровами, разводить кроликов, растить морковку.

Она еще не знала, что в самом недалеком будущем судьба, то есть ее супруг, готовит ей сюрприз – его молоденькая любовница, девушка, нанятая для помощи по хозяйству, уже была беременна…

Лика честно сказала Димке, что Олег Видаль – ее бывший одноклассник и первая любовь, поэтому она очень хочет попасть на его концерт в Гродине. Муж, поклонник группы «Фристайл», не без скрипа согласился сопровождать жену на трогательную встречу с прошлым.

Автомобиль, голубую «восьмерку», Димка припарковал на приличном расстоянии от стадиона. Они вышли из машины и направились в ту сторону, где начинался ад: вокруг стадиона собралась огромная толпа орущей, не совсем трезвой, обкуренной, оборванной и расфуфыренной молодежи. Милиция, оцепившая все подходы к стадиону, маленькими партиями, словно через мясорубку, пропускала к трибунам матерящихся парней и визжащих девушек. В своих вареных джинсах и глаженой рубашечке Димка выглядел здесь странно.

В шуме и гаме трибун Лика не рассчитывала получить удовольствие от песен «Алхимика». К тому же ее знакомство с творчеством Видаля ограничивалось всего одним альбомом. Концерт был только поводом увидеть Олега.

– Все эти рокеры выглядят как какие-то автослесари или рабочие инструментального завода… – брезгливо проворчал Дима.

И наконец Лика увидела его – узкие черные джинсы, черная майка, русые волосы до середины спины – это был черный призрак ее ушедшей любви. Олег уже не носил очков – надел линзы или решился на операцию. И отсутствие стеклышек на носу очень меняло лицо Олега, делая его и проще и старше. Он бежал через поле к помосту, оборачиваясь к трибунам, салютуя им правой рукой, придерживая гитару левой. Его окружали очень похожие на него длинноногие парни, тоже в черном, будто не было в мире другого цвета. Лика узнала почти всех.

Добравшись до подмостков, «алхимики» заняли свои места, и ударник задал ритм.

Первые аккорды были как сбивающий с ног шквальный ветер. Их подхватил дружный вой зрителей, и – понеслось!..

На секунду-другую Лика закрыла глаза.

Открыв их, она увидела словно вырезанную из виниловой пластинки фигуру Олега – раскинув руки и привстав на цыпочки, он замер и вдруг рухнул с гитарой на колени.