Седьмая девственница - [16]

У его преподобия вид был слегка ошарашенный. Меллиора выглядела воодушевленной. Они спорили; она взяла его за руку и продолжала что-то горячо говорить. Она его упрашивала. Интересно, почему она так старается.

Я видела, что победа на ее стороне; священник ни в чем не мог отказать своей милой дочке.

Он послушно кивнул, и они вместе пошли к дому. Через несколько минут дверь отворилась, и на пороге появилась Меллиора с торжествующей улыбкой на губах.

Его преподобие отец Чарльз подошел ко мне и сказал тем же голосом, каким читал проповеди:

— Так, значит, ты пришла сюда трудиться с нами, Керенса? Надеюсь, тебе тут будет хорошо.

2

Скоро я начала понимать, какую великолепную возможность дала мне Меллиора. Позднее со мной произошло немало странного, но тогда, в первый год моей жизни в доме священника, мне казалось, что ничего более интересного со мной никогда не случалось. Наверное потому, что я поняла: теперь появилась возможность приобщиться к другому миру.

Это Меллиора подарила мне такую возможность. Я чувствовала, что привлекаю ее так же, как и она меня. Она обнаружила во мне сильнейшее желание выбраться из ненавистной мне среды и пришла от этого в восторг.

Естественно, у меня появились и враги. Самым грозным из них была мисс Келлоу. Будучи сама дочерью приходского священника, она держалась надменно и постоянно пеклась о своем достоинстве, стремясь доказать, что только в силу сложившихся обстоятельств вынуждена зарабатывать себе на жизнь. Мисс Келлоу была по своему привязана к Меллиоре, но очень честолюбива, а я, у которой честолюбия тоже хватало с избытком, быстро подмечала его в других, Как и я, она была недовольна своим уделом и стремилась его улучшить. Кроме нее была еще миссис Йоу, кухарка и домоправительница, считавшая себя главой всей прислуги, включая и мисс Келлоу. Эти двое враждовали между собой, что было мне на руку, потому что хотя миссис Йоу и не могла, как она выразилась, хоть убей, понять, для чего меня взяли в дом, ее неприязнь ко мне была не такой сильной, как ненависть к мисс Келлоу, и временами она даже принимала мою сторону, просто чтобы досадить гувернантке. Конюх Том Белтер и его помощник Билли Томс были не прочь проявить ко мне благосклонность, и, хотя я не позволяла им фамильярничать, как Кит и Бесс, две горничные, тем не менее они не затаили против меня злобы и даже стали уважать меня за это. Кит и Бесс взирали на меня с некоторым трепетом, потому что я была внучкой бабушки Би, порой они расспрашивали меня про нее, просили ее совета в своих любовных делах или каких-нибудь травок для улучшения кожи. В этом я могла им помочь, облегчая себе тем самым жизнь, потому что в ответ они делали за меня кое-какую работу по дому.

Первые дни, проведенные в доме священника, я почти не видела Меллиору и полагала, что она, сделав свое доброе дело, сочла, что этого достаточно. Меня отдали в распоряжение миссис Йоу, которая, посетовав на ненужность моего присутствия, все же нашла мне работу. Я безропотно выполняла ее первые дни.

В тот самый первый день, когда Меллиора привела отца в свою комнату, я спросила, нельзя ли мне сбегать сказать бабушке, где я буду теперь жить, и легко получила разрешение. Меллиора прошла со мной на кухню и, собственноручно наполнив свежими продуктами корзинку, велела отнести ее моему бедному братику, упавшему с дерева. Так что я прибежала домой с рассказом о результатах моего стояния на помосте для найма на Трелинкетской ярмарке, вся переполненная воодушевлением.

Бабушка обняла меня, чуть не плача. Я ее такой никогда не видела.

— Священник хороший человек, — заявила она. — Лучше него во всем Сент-Ларнстоне никого не сыскать. И девочка у него хорошая. Тебе там будет славно, моя любушка.

Я рассказала ей о Хаггети и миссис Роулт и о том, как они меня чуть не наняли, и она посмеялась со мной вместе, когда я описала ей, как они были ошарашены, видя, что я ухожу с Меллиорой.

Мы распаковали корзинку, но я не съела оттуда ни кусочка. Это все вам, говорила я. Меня будут хорошо кормить в доме священника.

Уже одно это было похоже на сбывшуюся мечту. Разве я не мечтала, как буду разыгрывать из себя щедрую леди?

Мое возбуждение поулеглось за те первые несколько дней, когда я не видела Меллиоры и занималась тем, что чистила горшки и кастрюли, поворачивала вертел, мыла и резала овощи или подтирала полы. Зато кормили тут хорошо. Никакого «голубого неба с утопленниками». Но помню, что тогда я услышала высказывание, поразившее меня. Я отчищала плиточный пол в холодном чулане, где хранились масло, сыр и молоко, когда в кухню пришел Белтер поболтать с миссис Йоу. Я услышала, как он звучно ее чмокнул, от чего насторожилась еще больше.

— Ну вот что, парень, перестань, — хихикая, сказала миссис Йоу. Он не перестал, и послышались возня и шумное дыхание.

Потом она сказала:

— Сядь-ка, и полно баловать. Тебя могут увидеть девчонки. Негоже им знать, каким ты бываешь, господин Белтер.

— Не, пусть это лучше будет наш маленький секрет, миссис Йоу.

— Ну, хватит, хватит… А потом:

— Ты знаешь, что у нас тут теперь девчонка бабушки Би?