Седьмая беда атамана - [22]
Нелюбов благодарно гладил кобылу по плечу и ребрам, а она, тяжело дыша, дрожала всем телом и у аккуратных холеных копыт ее розово пузырилась кровь. Иван и тогда не испытывал жалости к загнанной лошади — все его существо распирала ни с чем не сравнимая радость победы и необыкновенная гордость, что вот он, Иван, оказался первым.
Те скачки многое изменили в судьбе Соловьева. Нелюбов оценил его казачью лихость: подарил трофейную немецкую бритву, сразу же приблизил к себе, сделав своим денщиком. Да, Павел Яковлевич был человек что надо, берег он Ивана, не пускал в жаркие сечи, а по возможности держал в обозе. А вот себя не уберег Нелюбов от вражеской пули, ужалила она его и навсегда выбила из седла, и случилось то в темных Карпатах…
Кони появились из-за бугра внезапно, они шли кучно, подбирая под себя степной простор. С вытянутыми вспененными мордами ухо в ухо мчались Игренька и редкая по красоте караковая лошадь, которой управлял опытный всадник — он уверенно вывел караковую на полкорпуса вперед, когда до финиша оставалось всего каких-то триста саженей.
Казалось, исход скачки решен. Но здесь и случилось настоящее чудо; Игренька услышал уходящее от него тяжелое дыхание караковой, услышал пронзительный свист мальчонки, прилипшего к его холке, и рванулся вдогонку так, словно впервые почувствовал свободный повод. Он скакал на самом пределе своих могучих молодых сил, показывал людям все, на что только был способен, и сам удивлялся себе. Он несся по степи ураганом, и жалкой оказалась робкая попытка задыхавшейся караковой хоть на секунду удержаться рядом с ним. Жеребец уверенно отбросил ее далеко назад.
Толпы зевак ликовали. Когда взмыленный Игренька пересек финишную черту, за ним со всех ног устремились на поляну молодые и старые люди, они окружили ходившего по кругу горячего коня, принялись гладить его морду и шею, целоваться с ним, как с человеком, тащить за повод неведомо куда. Пьяный хозяин белогривого победителя, вскинув над головою сцепленные руки, притопывал, пыля добротными хромовыми сапогами, и кричал надрываясь, что есть мочи:
— Мой жеребец! Мой! Мой! Ни у кого нет такого коня!
Мальчонка соскользнул на животе с мокрого Игреньки, прошел мимо чадящих костров и свалился в тень под развесистый куст черемухи. Он сморился, он в полном изнеможении кинул себе под голову кулак и захлопнул свои узкие закисшие глаза. О нем сразу все напрочь забыли, наперебой поздравляли одного лишь хозяина, приглашая на радостях выпить араки. Мальчонку, когда он немного отлежался, стороною, меж кустов, увел с праздника его отец, чабанивший у местного бая.
Была еще скачка, и не менее лихая, победил в ней длинноногий чалый скакун, породу которого так никто и не мог определить. Большинство говорило, что это тоже англичанин с известной примесью местной крови, именно таких коней когда-то разводил Алексей Тересков. Некоторые усматривали в точеном экстерьере коня характерные признаки прославленных кабардинцев, а то и ногайцев. Ивану же показался скакун помесью выносливых киргизских коней с ахал-текинцами. Как бы там ни было, а конь был вполне достоин похвал. Его завидная стать и неуемная ярость во время поединка приводили всех в неистовый восторг.
И все-таки настоящие знатоки конного дела отдавали предпочтение Игреньке: он, пожалуй, напористее и выносливее, а скачка между победителями предполагалась завтра уже на более длинную дистанцию. Эти рассуждения немало льстили не в меру разыгравшемуся самолюбию хозяина Игреньки — ключиковского бая Кабыра, который, враз опьянев от вина и радости, все еще косолапо топал сапогами и вскрикивал:
— Мой конь! Мой конь! Мой! Мой!
Одутловатое лицо Кабыра лоснилось, в уголках полных губ закипала слюна. Обида за необласканного мальчонку и сам вид неоправданно счастливого бая вызвали у Ивана злость. Он оправил пояс, резко повернулся к торжествующему Кабыру и проговорил чуть подрагивающим от волнения голосом:
— Хвастун ты! Я обгоню твоего жеребца!
— Обгонишь? — продолжая притопывать, хрипло рассмеялся бай. — А ну, веди-ка своего коня!
Иван много раз слышал о неимоверной хитрости корыстолюбивого Кабыра. Не было в улусе человека, которого так или иначе не обманул бы Кабыр, а батракам он вообще не платил ни копейки — такое уж у него было правило.
— Какой приз? — спросил бай.
— Побежденный отдает барана! — кто-то негромко подсказал из толпы.
Кабыр куражливо рассмеялся и кривым пальцем ткнул в грудь Ивана:
— Есть у тебя баран?
— Есть! — запальчиво ответил Соловьев, рассчитывавший только на свою победу. Если же он вдруг проиграет поединок, ему придется позорно бежать отсюда.
— Лучше уехать, оказывается, — шепнул товарищу Мирген, которому не хотелось больше скандала.
— Давай своего коня! — кичливо сказал Кабыр. — Я посмотрю!
— Зачем коня? С Игренькой побегу сам.
— Дурной ты человек, — высоко вскинув кисточки синих бровей, заключил Кабыр, считая предложение Ивана обыкновенным розыгрышем. — Сорока ищет сбитую спину, а ты отговорку!
Луг взорвался громовым хохотом, перешедшим в сплошной рев. И ловко же подшутил над баем русский! Пусть знает Кабыр, как похваляться на миру. В улусах долго будут говорить об этом!
В суровом борении с природой, в напряженном труде родился волевой и мужественный характер, которому по плечу большие свершения. Сегодняшние сибиряки унаследовали его от смелых первопроходцев, поселившихся здесь в XVII веке и утверждавших в Сибири могущество государства Российского. Сибирская вольница уже тогда вела непримиримые классовые бои с хищниками-воеводами. Эти битвы завершились в конце столетия знаменитым Красноярским бунтом. В своей социальной борьбе русские казаки шли рука об руку с простыми инородцами — исконными жителями Приенисейского края.Об истоках сибирского характера, о возникновении дружбы между служилыми людьми и аборигенами Сибири рассказывается в романе «Дикая кровь» Анатолия Чмыхало.
В 1932 году в хакасской тайге объявляется банда «князя» Турки Кобелькова. Все попытки перехватить банду заканчиваются ничем: при малейшей угрозе бандиты бесследно исчезают, растворяясь в лесах. В областное управление ГПУ неожиданно приходит загадочное сообщение: помощник атамана Турки по прозвищу «Леший» пытается установить контакт с чекистами. Кто же он, «Леший»? Раскаявшийся бандит или чекист, каким-то образом попавший в банду?По мотивам повести был снят фильм «Не ставьте Лешему капканы», ставший одним из лидеров советского кинопроката в 1981 году.
Писатель, так или иначе, присутствует в своем произведении - его понимание жизни, убеждения, идеи, симпатии поступают в самой повествовательной ткани. Но с особенной открытостью они звучат в произведении автобиографического плана. Для Анатолия Чмыхало это "Три весны" - роман о его поколении, о его юности, о войне, через которую она прошла, о послевоенном вступлении в жизнь. Три весны - три жизненных этапа: 1941 - когда все еще было впереди, 1943 - когда наступила пора зрелости, 1945 - когда заново начиналась жизнь.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Светлая и задумчивая книга новелл. Каждая страница – как осенний лист. Яркие, живые образы открывают читателю трепетную суть человеческой души…«…Мир неожиданно подарил новые краски, незнакомые ощущения. Извилистые улочки, кривоколенные переулки старой Москвы закружили, заплутали, захороводили в этой Осени. Зашуршали выщербленные тротуары порыжевшей листвой. Парки чистыми блокнотами распахнули свои объятия. Падающие листья смешались с исписанными листами…»Кулаков Владимир Александрович – жонглёр, заслуженный артист России.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.