Седина в бороду - [13]

– Я слышал, как он похвалялся пред своими собутыльниками в во время последней попойки в этом вот самом постоялом дворе! «За Еву-Энн, – кричал он, – Ева-Энн станет моей!» Я не утерпел тогда и плеснул в его ненавистные глаза из стакана, не пожалел доброй порции эля. Брендиш заковал меня в эти колодки, а на них тогда еще краска не высохла, черт его дери!

– А что случилось потом, Джейкоб?

– А потом пришел мастер Эбенизер и вызволил меня из проклятых колодок при всем честном народе. А затем подошел к мистеру Брендишу да как скажет так свирепо-свирепо: «Брендиш, если еще раз ты ночью появишься на моей земле, если хоть слово скажешь моей племяннице, если хоть пальцем тронешь кого-нибудь из моих слуг, то я пристрелю тебя как бешеного пса!» – «А это не твоя земля, а моя, – заорал в ответ эсквайр. – Во всяком случае будет моей через неделю». – «Неделя, – ответил тогда хозяин мой уже спокойнее, – достаточный срок, чтобы Господь успел покарать тебя за твои злодеяния!» Сказал так мастер Эбенизер и пошел прочь, и я за ним.

– Молодец Эбенизер! – воскликнул сэр Мармадьюк. – Вот тебе и квакер!

– Верно, сэр, квакер-то он квакер, но еще и живой человек, – кивнул Джейкоб.

– И они должны расстаться со своей фермой через неделю?

– Да, сэр, этим-то я и озабочен. Для здешнего люда это будет самый черный день, какой и врагу не пожелаешь. Ведь Монкс-Уоррен принадлежал Байвудам со дня своего основания, и давно же это было, я полагаю! Но, Боже мой, я только и говорю, что о свои заботах, и, что еще хуже, о заботах своего хозяина, да к тому же с совершенно незнакомым человеком!

– Но этот незнакомец полон сочувствия к вашим бедам, Джейкоб, и хотел бы помочь вам.

– Спасибо, сэр! – вздохнул Джейкоб, с трудом поднимаясь. – Спасибо, сэр, за вашу доброту, но нет никого, кто мог бы нам помочь, разве что, если прикончит эсквайра Брендиша, черт бы забрал его душу.

– Ты имеешь в виду убийство, Джейкоб?

– Убийство? Нет, сэр, это никак нельзя было бы назвать убийством, сэр! Ведь когда давят гадюку, готовую ужалить, это не называют убийством! Вот вы говорите нет, и я тоже говорю нет. Поглядите, сэр, на этом свете немало хороших людей, но даже в самом хорошем человеке что-нибудь плохое да отыщется. Так же и в самом скверном можно найти что-нибудь хорошее, но эсквайр Брендиш дурной с головы до пят, до самых кончиков своих пальцев, до последнего клочка своей кожи. А потому, чем раньше он умрет, тем лучше будет для всех остальных!

В эту минуту откуда-то из-за постоялого двора послышался громкий свист, и тут же раздался оглушительный веселый рев:

– Эй там, на марсе! Поднимайтесь, лежебоки, вставайте и побыстрее, ребятки! Тебя, Том, это тоже касается!

– Это Бен Бартер, сэр. – хмурый Джейкоб невольно улыбнулся, – когда-то он был моряком, служил при лорде Нельсоне, вот и не может никак забыть о тех тех славных деньках. Он подаст вам завтрак, если вы пожелаете. Бен всегда готов услужить…

– Что ж, Джейкоб, если ты не откажешься последовать за мной, то я угощу тебя кружкой доброго эля.

– Сэр, я пообещал себе никогда больше не прикасаться к элю, но вы столь добры, а я столь слаб духом, что не смогу устоять перед вашим предложением. И к тому же Бен варит лучший во всем Сассексе эль, так что премного вам благодарен!

Проследовав за унылым Джейкобом во внутренний двор, пропахший запахами конюшни, сэр Мармадьюк увидел маленького, но плотного человека, являвшего собой во всех отношениях широкую натуру. Его широкое жизнерадостное лицо казалось еще шире из-за пышных бакенбард, которые свисали со щек подобно лиселям корабля; плечи его были столь широки, что куртка, казалось, вот-вот лопнет; его просторные полосатые штаны поддерживались на объемистом животе широченным ремнем, а из-под шаровароподобных штанин выглядывали тупоносые башмаки, украшенные стальными пряжками; в довершение всего, завидев гостя, толстые губы хозяина постоялого двора расплылись в широчайшей улыбке.

– Доброе утро, сэр, я весь к вашим услугам. Будете завтракать?

– Непременно. – Сэр Мармадьюк не смог удержаться от ответной улыбки.

– Что ж, сэр, у нас есть телятина, холодная, жареная и вареная, яичница с ветчиной, яйца только что из-под курицы, есть чай, есть кофе, словом, все, что пожелаете, сэр! Если вас это устраивает…

– Устраивает! – немедленно отозвался сэр Мармадьюк. – Но сначала эль для моего друга Джейкоба, а затем мыла и воды, и если у вас найдется бритва, я буду вам очень признателен.

– Найдется, ваша честь!

Вскоре сэр Мармадьюк сидел в свежеприбранной солнечной комнате, где стояла огромная кровать с белоснежными простынями, от которых исходил запах лаванды. Весьма привлекательная, с точки зрения нашего джентльмена, кровать. Ее соблазнительные формы настолько понравились сэру Мармадьюку, что он не один раз прерывал такое тонкое занятие, как бритье, чтобы бросить на нее полный вожделения взгляд. Да, кровать была весьма и весьма соблазнительна!

Через четверть часа, завершив свой туалет, сэр Мармадьюк спустился к завтраку. На столе дымилась огромная яичница с ветчиной, рядом теснились блюда с невероятным количеством жареной и вареной телятины. Подобный завтрак еще вчера ужаснул бы нашего героя, но сегодня он лишь удовлетворенно застонал и набросился на еду с прытью, которой сам поразился.