Седая Борода - [3]

— Это все твои сведения, Сэм?

— Шотландцы, горностаи — куда уж больше за один-то обход? Слонов не видал, если интересуешься. — Он опять оскалился и оглянулся, ища одобрения у Товина Томаса.

— Да ты, небось, и не приметишь слона-то, старая ты развалина, — осклабился Товин.

Не обращая внимания на их насмешки, Седая Борода сказал:

— Хорошо, Сэм, а теперь возвращайся. Твой обход заканчивается через двадцать минут.

— Что? Тащиться обратно из-за вшивых двадцати минут? Ей-богу, ты рехнулся, Седая Борода! Я сегодня свое отходил, теперь буду сидеть тут на этом стуле. И плевать на двадцать минут. Ничего не случится с нашим поселком, чтобы там ни думал Джим Крот.

— Ты не хуже меня знаешь, что опасность есть.

— А какой с меня толк, когда спина болит. Сам знаешь. Не могу часто ходить на эти чертовы обходы.

Бетти и Товин молчали. Последний взглянул на свои сломанные наручные часы. И ему, и Бетти — как всем жителям поселка — приходилось довольно часто нести караульную службу; они прекрасно знали, каких усилий стоит лишний раз спуститься по лестнице и обойти территорию по периметру.

Сэм почувствовал себя увереннее и, смело глядя на Седую Бороду, заявил:

— Почему бы тебе самому не прогуляться двадцать минут, если уж ты так беспокоишься о безопасности этой паршивой дыры? Ты ведь парень молодой — тебе полезно размяться.

Седая Борода надел винтовку на левое плечо и повернулся к Товину, который перестал грызть конец своей дубины и поднял голову.

— Ударь в гонг, если я срочно понадоблюсь, но только в крайнем случае. Напомни Бетти, что это не обеденный гонг.

Седая Борода двинулся к двери, застегивая на ходу свою мешковатую куртку. Старуха хихикнула.

— Мясо уж почти готово, Олджи. Остался бы да перекусил.

Седая Борода, не ответив, захлопнул за собой дверь. Остальные прислушались к его тяжелым шагам на лестнице.

— Как думаете, он не обиделся? — с беспокойством спросил Сэм. — Он не пожалуется на меня старику Кроту?

Бетти и Товин лишь промямлили что-то невразумительное: им не хотелось ввязываться в неприятную историю.

* * *

Седая Борода медленно брел по улице, обходя глубокие лужи, оставшиеся после ливня, который прошел два дня назад. Водосточная система Спаркота сильно засорилась и почти не действовала, но вода не уходила главным образом из-за болотистой местности. Где-то выше по течению образовалась запруда, и река вышла из берегов. Следовало бы потолковать об этом с Кротом и сходить на разведку, чтобы, по крайней мере, выяснить обстановку. Но у Крота в последнее время все больше портился характер, к тому же он был против всяких вылазок за пределы поселка.

Седая Борода решил пройти немного берегом, а потом вернуться к изгороди. Пробираясь через заросли давно облетевшей бузины, он ощутил печальносладковатый запах реки и того, что обращалось в прах на ее берегах.

Несколько домов, чьи дворы примыкали к реке, сгорели до того, как тут поселились Седая Борода и его спутники. Останки зданий уже заросли кустами изнутри и снаружи. В высокой траве валялась дверь одной калитки с полустертой надписью, которая, вероятно, означала название бывшей усадьбы: «Темсайд».

Дальше по берегу стояли дома, не поврежденные пожаром и обитаемые. Среди них было и жилище Седой Бороды. Он посмотрел на окна, но не заметил свою жену Марту; наверно, она тихонько сидела у огня, кутаясь в одеяло и уставившись на решетку камина — что же она там видела? Внезапно Олджи охватило мучительное раздражение. Эти дома — старые жалкие лачуги — сгрудились здесь, словно стая ворон с перебитыми крыльями. У большинства из них не было ни труб, ни водосточных желобов; кровельные брусья с каждым годом все сильнее прогибались. Люди в основном свыкались с таким положением дел, но Седая Борода не мог — и не хотел, чтобы свыклась его Марта.

Олджи сразу же обуздал свои мысли. Какой толк от злости? Он уже научился не злиться. Но он томился по свободе вне Спаркота с его унылым покоем.

Кроме жилых домов тут были еще лавка Тоби — более новое здание в несколько лучшем состоянии — и безобразные, сколоченные кое-как хлева. За хлевами лежали поля. Их вскопали перед зимними морозами; в бороздах блестела вода. К полям подступали густые заросли, которые очерчивали восточную оконечность Спаркота. А за Спаркотом простирался обширный и таинственный край — долина Темзы.

Уже вне пределов поселка над рекой угрожающе нависал полуразрушенный кирпичный мост; он напоминал сросшиеся рога старого барана. Седая Борода постоял немного, глядя на мост и на плотину, которая виднелась за ним, — там начиналось то, что в эти дни называлось свободой, — и направился обратно к ограде.

двадцати минут отдыха. Слух о шотландцах казался слишком нелепым. Впрочем, путешественники, посещавшие Спаркот, рассказывали и другие, не более правдоподобные истории: о походе китайской армии на Лондон, о пляшущих в лесу гномах, эльфах и людях с барсучьими мордами вместо лиц.

Заблуждения и суеверия росли и множились год от года. Неплохо было бы знать, что происходит на самом деле.

В сравнении с легендой о нашествии шотландцев рассказ Сэма о странном разносчике звучал более убедительно. Как ни густы были заросли, их все же пронизывали многочисленные тропы, и по этим тропам бродили разные люди, иногда посещая и уединенный Спаркот; видели они немного — в основном то, что кое-как двигалось вверх и вниз по течению Темзы.