Сдержать свое слово - [7]

— Что вам нужно? — в изумлении спросила она. Все ее тело мелко дрожало. Это было следствием не только испуга от моего внезапного, даже, скажем так, экстравагантного появления, но и нервного шока, полученного стараниями толстяка Жиги.

«Вот так и возникает состояние аффекта», — мелькнула у меня мысль. Пока девушка еще хоть что-то соображала, необходимо было сказать ей что-то такое, что сразу бы охладило ее непреодолимое стремление к самообороне. Попасть нужно в яблочко, иначе может произойти непоправимое.

— Лариса, успокойся, — почти крикнула я. — Мне известно, кто убил Коврина и кто взял у него деньги. Ты абсолютно ни при чем, и я пришла тебе помочь. К тем живодерам, что были здесь сегодня, я никакого отношения не имею.

Этот ловкий ход возымел нужное действие. Минуту Лариса раздумывала, затем разжала пальцы, и нож, который она успела схватить, с лязгом упал на пол. Нервное напряжение сменилось бурными рыданиями. Я усадила Фречинскую на диван и, как мне показалось, целую вечность пыталась привести ее в такое состояние, в котором она смогла бы ответить на мои вопросы.

— Они хотят меня убить! Я знаю!

Лариса буквально выкрикнула эти слова, и я так не к месту обрадовалась: силы еще не совсем покинули ее. Значит, мой акробатический номер не был напрасным, я что-нибудь да узнаю.

— Мне необходимо, чтобы ты рассказала мне все по порядку. Начнем с того, когда последний раз ты видела Леонида.

Лариса вздрогнула, услышав имя друга. Помолчав, ответила:

— Я… я видела его двадцать четвертого, вечером. Скажите, кто его убил? Вы сказали, что знаете. Я тоже должна знать!

— Не могу тебе пока сказать. Мне необходимы дополнительные улики против этого человека, за этим я и пришла к тебе.

— Вы все врете! — она с силой швырнула тапки в угол. — Вы ведь меня подозреваете, я знаю!

— Эмоции в данном случае будут тебе только вредить, — невозмутимо заметила я. — Двадцать четвертого вечером у вас с Леонидом была запланирована встреча?

Стиснув зубы, Фречинская снова замолчала на какое-то время, затем нехотя произнесла:

— В восемь он должен был заехать за мной на машине. У моего брата была годовщина свадьбы, мы хотели отметить это событие вчетвером в ресторане…

— Он не заехал?

— Нет. Я ждала его до половины девятого. Он часто задерживался, правда, всегда звонил в таких случаях. Потом поехала к нему домой. Он открыл мне дверь и, не предложив войти, сказал, что сегодня праздновать не сможет, у него появились неотложные дела. Был он каким-то раздраженным и мрачным, я его никогда таким не видела. У порога я заметила женские туфли и поняла, что он не один. Меня терзали мрачные предчувствия, я боялась, вдруг у него появилась другая женщина…

Эта неспокойная девочка совершенно не умела скрывать своих эмоций — все как на ладони.

— Ты вернулась домой?

Лариса покачала головой.

— Я вышла на улицу и стала дожидаться. Во что бы то ни стало я должна была увидеть эту женщину.

— Тебе не пришло в голову, что во время любовного свидания человек, как правило, не бывает раздраженным и мрачным?

Фречинская тяжело вздохнула. Она увлеклась беседой, и черты ее лица постепенно разглаживались.

— Об этом я подумала только потом, когда его не стало. А в тот момент я была ослеплена ревностью, и мое негодование углублялось тем, что он от меня что-то скрывал.

Я изучающе смотрела на Фречинскую — образованна, умна. Она совсем не производила впечатления ветреной и расчетливой особы, какой ее нарисовала Коврина.

— Что было дальше?

— Минут через пятнадцать женщина именно в этих туфлях вышла из подъезда. Я поняла — это не то, о чем я подумала, и успокоилась.

— Ты подумала, что эта женщина — мать Коврина?

Девушка отрицательно покачала головой:

— Мать Коврина я видела один раз. Нет, это была не она.

— Опиши ее подробнее.

Лариса откинулась на спинку дивана и потерла виски ладонями.

— На вид ей было лет пятьдесят пять — шестьдесят. Невысокого роста, средней плотности. Серый плащ, черные туфли. Коротко стриженные жидкие седые волосы. Черты лица совершенно не запоминающиеся. Бесцветные какие-то.

— Может, у нее имелись особые приметы? Родинка, шрам…

— Нет, ничего такого я не заметила. Единственное помню: я сразу подумала — этой женщине многое пришлось пережить. Было что-то в ее лице… Отрешенность какая-то. Такого человека уже ничем нельзя удивить в этой жизни.

— Значит, раньше ты ее не видела?

— Нет, никогда.

— А она тебя заметила?

— Думаю, нет. Я стояла недалеко от подъезда, за деревьями. Она прошла мимо, не оглядываясь по сторонам.

— Леонид вышел вслед за ней?

— Да, буквально через пять минут. Сначала я как следует отругала себя за то, что подозревала Леню. Затем подошла к лифту, чтобы вернуться в квартиру Леонида и до конца выяснить, в чем причина такого его поведения. Пока ждала лифт, Леонид уже спустился по лестнице. Увидел меня и сказал, что ему срочно нужны деньги и сейчас ему необходимо их раздобыть.

— Где он собирался взять деньги, не сказал?

— Нет. Просто добавил, что, мол, все в порядке, не волнуйся. Даже пытался улыбнуться. Правда, неубедительно получилось. Я чувствовала — что-то произошло. Леня поцеловал меня, сказал, что позвонит завтра и…