– Все в порядке, дорогая? – осведомился Джеймс, помогая ей сесть в машину.
– Да. – Она улыбнулась ему и оглянулась через плечо на коттедж. – Просто немного жаль уезжать отсюда.
– Мне тоже. – Он протяжно вздохнул, залезая в машину. – Но цивилизация требует нашего присутствия.
Они добрались до Пеннингтона только во второй половине дня после утомительного путешествия под проливным дождем. Когда подъехали к ее дому, Джеймс высадил Элери, затем вытащил ее сумку и жестом пропустил ее вперед.
– Думаю, в это время дня твои родители дома. Я хотел бы лично извиниться за то, что не смог доставить тебя в воскресенье.
Элери спасовала перед подобной перспективой, но, бросив взгляд на неумолимое лицо Джеймса, поняла, что спорить бесполезно. Она позвонила в дверь и непроизвольно улыбнулась, когда та мгновенно распахнулась и на пороге возник Нико с радостной ухмылкой на лице.
– Я увидел машину и подумал, что это можешь быть ты, Эл. Привет, Джеймс, вижу, вам удалось доставить ее в приличном состоянии.
– Правда, с некоторым опозданием, – кисло ответил Кинкейд. – Но в целости и сохранности. Ваши родители дома?
– Конечно. Входите. – Нико провел их в гостиную. – Ма, Элери приехала. И Джеймс с ней.
Из кухни показалась Кэтрин, на ходу снимая фартук.
– Слава Богу. Я уже начала волноваться, – сказала она, обнимая дочь. – Дороги очень плохие? Прошу вас, проходите, мистер Кинкейд. Нико, позови отца. Он наверху, переодевается.
Спустя несколько минут Джеймс уже сидел на диване рядом с Элери, его усиленно потчевали чаем и печеньем, а Нико забрасывал их вопросами о злоключениях на заснеженных дорогах.
– Хорошо еще, что это светопреставление не началось в субботу, – с содроганием произнес он.
– Ну конечно, тогда отменили бы твой обожаемый футбол, – с неодобрением проговорила Кэтрин. – Попробуйте еще вот это, мистер Кинкейд.
– Просто Джеймс, – с улыбкой сказал он и поднялся навстречу Марио Конти. – Добрый вечер, мистер Конти. Надеюсь, вы простите меня за вторжение. Я хотел бы извиниться, что по моей вине вашей дочери пришлось слоняться по снежным заносам.
Марио Конти с официальным видом пожал большую, сильную руку и жестом предложил Джеймсу сесть.
– Я могу лишь поблагодарить вас за то, что вы благополучно доставили ее домой.
К удивлению Элери, встреча прошла гладко, и Джеймс чувствовал себя как дома в кругу ее семьи. Нико, разумеется, уже давно признал его, но было любопытно наблюдать за родителями, которые приняли его с куда большим энтузиазмом, чем кого бы то ни было из ее приятелей-мужчин. В том-то и дело, подумала она. Они относятся к нему как к ее начальнику.
Прошел целый час, прежде чем Джеймс собрался уходить. Он улыбнулся Элери, сказал, что увидит ее утром, и вышел с Марио и Нико, которые проводили его до дверей.
– Я думала, что он старше, – рассеянно проговорила Кэтрин, собирая чашки на поднос.
– Почему?
– Не знаю. Наверное, просто старею. Никогда не предполагала, что исполнительный директор может быть таким молодым.
– Ему далеко за тридцать, ма. Не сосунок какой-нибудь, если уж на то пошло. – Элери отнесла тарелки на кухню и придержала дверь для матери.
– Ты не говорила, какой он привлекательный мужчина. – Кэтрин бросила проницательный взгляд на усталое, бледное лицо Элери. – Полагаю, не такое уж это испытание – застрять с ним в снегу.
– Нет, – согласилась Элери. – Он отличный собеседник, и мы уже порядочно времени работаем вместе, если ты помнишь. – Она посмотрела на вошедшего отца. – Джеймс ушел, па?
– Да. – Марио улыбнулся краешком рта. – Он совсем не такой, как я его себе представлял, сага.
– Он тебе понравился, Марио? – поинтересовалась Кэтрин.
– Да. Я пригласил его заходить к нам, если у него возникнет такое желание.
На следующее утро Элери появилась в «Нортволде» на полчаса раньше, чем обычно, и застала Джеймса, как она и надеялась, одного за своим столом в пустынном административном блоке. Когда она вошла и закрыла за собой дверь, он вскочил с улыбкой, от которой у нее зашлось сердце.
– Закрой и вторую дверь тоже, – тихо распорядился он.
Элери подчинилась и, попав в его раскрытые объятья, подставила лицо для поцелуя, такого жадного и продолжительного, словно они не виделись несколько месяцев.
– Прошло почти двадцать четыре часа с тех пор, как я в последний раз целовал тебя. Я чуть не заболел, – хрипло проговорил он, оторвавшись от нее. – Доброе утро, моя обожаемая мисс Конти.
– Доброе утро, мистер Кинкейд, – ответила она с притворной скромностью.
Он вздохнул и неохотно отпустил ее.
– Пожалуй, мне лучше вернуться за свой стол, пока я не набросился на тебя тут же на ковре. Приглашаю тебя на обед.
Элери села на свое обычное место, устремив на него умоляющий взгляд.
– Сегодня вечером я не смогу, Джеймс.
– Но тебе же прекрасно известно, что утром я еду в Лондон на совещание. И вернусь не раньше чем в пятницу вечером!
– Извини. – Она примирительно улыбнулась. – Дома большое событие. Нико пригласил на ужин свою девушку.
– Девушку! Да ему только пятнадцать, – неодобрительно проворчал Джеймс.
– Ты, конечно, в пятнадцать лет ни с кем не встречался?
– Господи, конечно, нет. В нашей школе мы проводили время в играх, которые отнимали массу энергии, и принимали холодный душ. – Джеймс нахмурился. – В школе Нико учатся и девочки? Элери кивнула.
