Сделка кобры - [21]

Это было одно из многих дурацких соревнований, которые Лейн то и дело устраивал, чтобы только натравить курсантов друг на друга. «Еще один, совершенно не нужный повод, – с горечью подумала Джин, – чтобы остальная троица возненавидела ее».

Ведь вряд ли её вина в том, что в этих играх она всегда оказывалась проворнее, чем они. И разумеется, совершенно не её вина, что они не могут спокойно воспринимать сей факт.

Правда, отсутствие какой-либо вины мало её утешало, а размышления на эту тему, как правило, вызывали боль в горле.

Джин и не ожидала, что остальные тотчас примут её с распростертыми объятиями, – ей было прекрасно известно, что бесконечные нравоучения дяди Корвина о боевых традициях служили не просто средством её устрашения. Однако, как Джин надеялась, за те одиннадцать дней, в течение которых они делят тяготы спецподготовки, враждебности в её товарищах должно было бы и поубавиться.

Но, увы, этого не произошло. Разумеется, остальные курсанты держались с ней довольно вежливо. Знаменитая речь, произнесенная Лейном в первый день о том, что если Джин не выдержит, то только по своей вине, подкреплялась соответствующими действиями.

И Лейн, и её товарищи-курсанты стремились избегать любых проявлений предвзятого к ней отношения. Разумеется, ехидный шепоток или язвительные улыбочки – всего этого хватало с лихвой, особенно, когда будущие Кобры оставались одни в минуты отдыха.

Вернее, когда Джин оставалась одна. Остальная троица, как правило, предпочитала проводить время своей компанией.

И от этого ей становилось больно на душе. Это было даже больнее, чем физическое недомогание после хирургического вмешательства. Джин на протяжении всего детства и юности многим казалась белой вороной – то была слишком тиха, то, наоборот, слишком агрессивна для девочек, да и для мальчишек её возраста. Лишь дома, среди родных, она чувствовала уверенность в себе, ощущала себя личностью. Только среди родных, а ещё среди товарищей её отца, тоже бойцов-Кобр.

Ее размышления были прерваны негромким чириканьем. Тарбин-пискун, тотчас определила Джин и машинально повернула голову, пытаясь понять, откуда исходит звук. Вон там – или здесь? Включив активаторы зрительной чувствительности, она навела фокус на небольшой черный комочек, примостившийся между стволом и веткой, и привела в действие правый пальцевый лазер.

Из кончика пальца тотчас вылетела ослепительная световая стрела, и в тот же момент чириканье оборвалось.

– Харбин? – негромко окликнул её Сан откуда-то сзади.

– Угу, – отозвалась Джин через плечо.

– Но зачем было его убивать? – задал вопрос Лейн, бежавший в центре, – ведь тарбины – безобидные создания.

– Согласна, – ответила Джин, поняв, что поступила верно; и что Лейн просто ждал, чтобы она объяснила все для остальных. – Но там, где водятся тарбины, всегда можно нарваться на моджо.

– А там где моджо, там остистые леопарды и крисджо, – кивнул Лейн. – Верно. А кроме того? Кто что думает?

– Может, их чириканье способно отвлечь нас от чего-то ещё более опасного? – рискнул высказать догадку Тодор.

– Неплохо, – буркнул Лейн, – а теперь отставить разговорчики. Всем быть начеку.

И буквально мгновение спустя упражнение из заурядной муштры превратилось в настоящее испытание. Прямо перед курсантами неожиданно раздвинулись кусты, и навстречу им выскочила гигантская кошка.

Остистый леопард.

«Но это невозможно!» – промелькнуло в голове у Джин. Забор, окружавший этот участок леса, был около пяти метров в высоту, и теоретически представлял собой непреодолимую преграду даже для остистого леопарда.

Зверь оскалился и всякую теорию пришлось отбросить за ненадобностью. Четыре луча из пальцевых лазеров как один сошлись на голове животного.

Бесполезно. Джин тихонько выругала себя за то, что позволила рефлексу отнять у неё крупицу бесценного времени. Децентрализованная нервная система остистых леопардов была практически неуязвима перед таким локализованным ударом, какой могли нанести пальцевые лазеры. Единственный способ расправиться с хищником – попасть в него мощным лазером, который приводится в действие левой икрой Кобры.

Джин уже начала было переносить вес на правую ногу, когда ей вспомнилась одна существенная деталь: выданные им на период подготовки временные горловые компьютеры не позволяли приводить в действие бронебойный лазер.

Трос её товарищей по-прежнему тщетно пытались остановить зверя при помощи пальцевых лазеров, от которых на шкуре леопарда оставались лишь черные обугленные пятна. Зато в глазах зверя загоралась ярость…

– Прекратите! – вырвалось у Джин, – неужели вы не видите, что выводите его из себя?

– Тогда скажи, какого черта ты нам предлагаешь? – со злобой накинулся на неё Тодор.

– Попробуй дисрупторы! – оборвал его Сан.

Мгновение спустя рядом с Джин раздался какой-то странный звук. Это трое её товарищей, послушавшись Сана, пытались уложить животное ультразвуковыми дубинками. «Еще одна напрасная трата времени», – грустно подумала. Джин. Ультразвуковое оружие могло оглушить зверя, но лишь на пару минут, это, как и пальцевые лазеры, могло привести леопарда в ещё большую ярость. И как только он снова придет в себя…