Сделай шаг - [15]

  – Тоже, – рассмеялся парень. – Давай идти вместе?

  – Продолжаешь присматривать? – улыбнулась.

  – Именно. Рыцарь я или где?

  – Вот именно, где? – не подкалываю, просто перешучиваюсь с ним в ответ.

   – Язва, однако.

  – Нее. Я только учусь. На первом курсе.

  Да, сложно. Да, страшно. Да, непривычно. Но ведь иногда надо рисковать и вылезать из своей раковины и давать если не другим, так хотя бы самому себе шанс на доверие людям?

  ***

  Год спустя

  Смотрю на Ташу и Тему. И с трудом не кривлюсь в непонимании – совершенно хрестоматийный пример неразлучников. Они почти всегда вместе – за руку, в обнимку, постоянные прикосновения, поцелуи и объятия. А если они не вместе физически, то по факту оба потеряны для общества – чаты, аськи, эсемески, постоянные переговоры по телефону. Ужас.

  – Ты просто еще не влюблялась, – примерно такие слова мне были сказаны Ташей, а Тема согласно наклонил голову, прикоснувшись губами к виску девушки.

  Спаси меня, Боже, от такого крышесноса. С ума сойти, никакого личного пространства.

  А еще у меня появилась хорошая знакомая по совместительству мой репетитор по инглишу, Лена, студентка педагогического по специальности ин-яз. Ясное дело, не бескорыстное знакомство. Выгодное со всех сторон сотрудничество для обеих заинтересованных сторон, потихоньку перерастало в дружбу. Особенно после того, как я порой ее доводила до белого каления своим произношением... Но, все остались довольны, почти что живы и даже в хорошем расположении духа. Чуть позже.

  А еще я получила работу по совместительству в научно-исследовательском институте, как и планировала. Я молодец? Я молодец!

  А еще в самом начале весны ранним воскресным утром я проснулась под разговор мамы и ... отца. Надо отдать ему должное, после выпускного он меня не трогал. Я расслабилась и почти забыла о нем.

  – Мне нужно с Мариной поговорить и я поговорю! И ты мне не помешаешь, – визгливые нотки в голосе родителя смахнули с меня сон в одно мгновение.

  – У тебя совсем совести нет? – мамин голос звучит тихо, но уверенно, и спокойно.

  – Тебя это не касается! – скандал назревает, однако. С утра пораньше – время еще и девяти нет. Вот ведь... нехороший человек, не дал поспать в единственный выходной.

  Встала, любимые тапочки на ноги и, вдохнула – выдохнула.

  – Мам, доброе утро, – чмокнула подставленную щеку. – Привет, – это уже отцу.

  Не торопясь умываюсь, прокручивая в голове возможные причины наличия на нашей кухне блудного родителя. Миллион идей, а правдой окажется самая нелепая. Соскучился, наверное? Даже смешно. Напряжение на кухне хоть лампочку подключай – сразу засветится.

  Не спеша положила творог на теплый блинчик, свернула рулетом, полила сверху сиропом, поблагодарила маму за кофе из турки – и все это под пристальным и, по-моему, не мигающим взглядом папаши. И нет, я не подавилась. И даже руки у меня не дрожат.

  – Как учеба? – а на лице нет даже простейшей заинтересованности.

  – Что тебе надо? – да, я облегчу тебе ведение разговора по одно простой причине – чтобы не тратить свое время на ложные иллюзии и метания.

  – Я что, не могу придти к своей дочери и поинтересоваться, как у нее дела? – даже почти натурально возмутился отец, и я даже почти поверила.

  – Хорошо, спасибо, – совершенно спокойно кушаю блинчик.

  – Нам надо поговорить.

  – Что тебе мешает? – спокойно отпила глоток почти остывшего кофе.

  – Наедине, – даже зубами скрипнул или мне послышалось.

  – Это твои проблемы. Меня все устраивает и так. Если есть что сказать – говори. Нет – ты знаешь, где дверь.

  Молчит, крепко сцепив зубы, внимательно сморит на меня, как будто пытаясь прочитать что-то у меня в голове. Мама поднимается и уходит в комнату. И раз, два, три...

  – Мне надо чтобы ты подписала бумаги.

  Недоуменно подняла на него глаза, пытаюсь понять все ли в порядке у него с головой.

  – Какие именно бумаги мне надо подписать?

  – На отказ от квартиры, – мучительно соображаю от какой такой квар... стоп!

  – Давай не сегодня? – мне надо немного времени.

  – Когда? – и вид такой стал расслабленный.

  – На следующей неделе, с бумагами, – давай же, свали отсюда.

  – Хорошо. Я позвоню, – спокойно поднимается и уходит, попрощавшись со мной равнодушным:

  – Пока.

  И нет, я почти ничего не чувствую. Только желание опять сходить в душ и промыть с хлоркой кухню от его присутствия.

  – Вкусно? – спокойный, негромкий голос мамы отвлек меня от размышлений.

  – Да, спасибо, мам, – встала из-за стола, прошла к мойке, открыла горячую воду. Все на полнейшем автомате, бездумно, бесчувственно.

  – Мам.

  – Да, Мариш? – она уже поняла, что я хочу сказать. Просто дает мне возможность не молчать.

  – Он говорил про бабушкину квартиру? – мне просто надо подтверждение в том, в чем я уже почти уверена.

  – Да. Он хочет, чтобы ты написала отказ от ее квартиры. Тебе же почти 18. Она уже давно написала завещание, в котором ты и его сын являетесь наследниками ее квартиры. Вроде бы она давно болеет, не могу сказать точно, видела ее уже очень давно. Но ситуация примерно такая.

  – Ясно, – невольно сжала руки в кулаки, выдохнула боль сквозь зубы. Поможет мне только одно. – Я на пробежку, – мне просто надо побыть одной. Успокоиться.