Сципион. Том 2 - [12]

Третий этап трапезы сопровождался обильными возлияниями вина, что иногда пробуждало творческую фантазию собеседников и способствовало возобновлению философского спора, расцвеченного в таких условиях экзотическими красками парадоксальных суждений, но в большинстве случаев низводило действо до наиболее простых и шумных видов увеселения, когда играли флейтистки, плясали танцовщицы, на каждом шагу натыкавшиеся в тесноте триклиния на пирующих и попадавшие к ним в объятия. Группы гостей из числа тех, в ком под действием вина просыпалась излишняя активность, в поисках новизны отправлялись в дома других нобилей, чтобы, прибыв туда под занавес аналогичного мероприятия, засвидетельствовать почтение тамошней компании и отведать от ее щедрот, а на освободившиеся места прибывали подобные делегации от соседей, в состав которых частенько входили даже представители враждебных политических кланов, осмеливающиеся водить дружбу со Сципионом только за десертом.

Итак, во время римского обеда люди несколько часов жили насыщенной жизнью, когда у них получали удовлетворение запросы и души, и плоти, когда находили себе исход стремления всех сторон личности: ума — к рождению на свет вызревших в нем идей и познанию чужих достижений; чувств — к эстетическим наслаждениям; амбиций — к самоутверждению посредством споров и состязания в острословии — когда человеческая сущность выражалась в разностороннем общении с друзьями и радость ощущения полнокровного течения бытия воплощалась в веселье и симпатии к окружающим. Условия для самореализации, атмосфера доброжелательства и единения в таких трапезах еще более сближала людей. Поток жизненных сил, интенсивно бурлящих в человеческих недрах целый вечер, иссякнув к ночи, оставлял в душах глубокое русло, запечатлевался в памяти яркими узорами, навечно соединяя положительные эмоции с лицами участников совместного действа. В результате, с каждым днем укреплялась солидарность этого товарищества, а новички приобщались к жизни кружка Сципиона и как бы проходили здесь таинство посвящения в орден его друзей.

При всей заполненности времени приемами множества гостей Сципион каждый день должен был изыскивать возможность выходить в город для исполнения разнообразных обязанностей, заданных римскими обычаями и коллективным образом жизни. Как и полагалось всякому нобилю, он наносил визиты знатным друзьям по случаям каких-либо торжеств в их семьях, как то: юбилей, вступление в должность, облачение сына в тогу для взрослых или обручение дочери, а также проведывал больных и приносил соболезнования родным почивших. Ему приходилось посещать суды, когда там разбирались дела его товарищей или клиентов. Причем часто требуемый эффект достигался уже одним присутствием Публия на свидетельских скамьях. Вообще, Сципион никогда не оказывал на судей либо других должностных лиц прямого давления; применяя свой авторитет в качестве инструмента, обладающего магической властью над людьми, он пользовался им тонко и тактично, как музыкант, извлекающий потрясающие душу звуки легким прикосновением к струнам кифары. Исполнив в суде долг, диктуемый отношениями взаимопомощи с друзьями, Сципион, не выходя из общественного здания, отправлялся в другой зал, чтобы послушать публичные чтения поэтов, историков, взращенных ныне в большом количестве эмоциональным потенциалом победы над Карфагеном, ораторов, а порою и греческих философов. Если кто-нибудь из выступавших смог заинтересовать Публия, он приглашал его к себе на обеденную трапезу. Закончив повседневные дела, Сципион шел на форум — место, ежедневно посещаемое каждым настоящим римлянином. Там узнавались последние новости, происходило общение с сенаторами, недостаточно близкими к его лагерю, чтобы придти к нему в дом, и с простыми людьми. Именно на форуме устанавливались и регулярно возобновлялись отношения нобилей с народом. Здесь люди могли непосредственно зреть своего героя и разговаривать с ним, тут они убеждались, что великий человек является частью их общины, а его слава — всеобщим достоянием. Сципион никогда не пренебрегал неписаной обязанностью и одновременно — правом неофициального контакта с широкими слоями сограждан, и тяготы шумной суеты форума всегда с лихвой восполнялись бурлящей там энергией общения.

Во всех таких путешествиях по городу Публия неизменно сопровождала группа друзей и целая толпа клиентов. Это было проявлением как римских традиций вообще, так и его персональной значимости. Причем, где бы он ни появлялся, его свита росла по закону лавины, присоединяя почти всех окружающих, она запруживала улицы, затопляла площади. Над Римом гремело ликованье. Правда, не все соотечественники были искренни в выражении добрых чувств, некоторые вели себя так из корысти, другие — по инерции, следуя за большинством, как овцы на выпасе, а третьи шли на компромисс из-за невозможности вступать в конфронтацию с выдающимся человеком пока не будут собраны достаточные силы для борьбы. Но, так или иначе, все римляне признали величие Сципиона. С ним теперь стремились наладить отношения и Фабии, и Клавдии, и Валерии. Сам Публий относился к почитанию сограждан с естественностью человека, достойного славы. Он был органичен в нынешнем состоянии, поскольку качествами и деяниями соответствовал оценке окружающих, был самим собою, потому что именно таким его воспринимало общество.