Сципион. Том 1 - [194]

Так, по десяткам и сотням, трудно, с помощью различных ухищрений создавалась эта армия, предназначавшаяся для достижения победы в великой войне, исход которой должен был определить пути развития и характер цивилизации на последующие времена.

В целом состояние легионов оставляло желать лучшего, но все же Сципион рискнул бы переправиться в Африку и с этими силами в надежде сплотить и закалить войско уже в походе, если бы его не задерживали в Сицилии другие дела. Хотя война здесь уже закончилась, ее эхо все еще сотрясало местные народы. Многие годы сицилийские города сражались с римлянами, карфагенянами и друг с другом, в хаосе этой бойни принимая то одну, то другую сторону. Десятки тысяч людей уничтожила война, а сотни тысяч перетряхнула, низвергнув могущественных и возвысив прежде незаметных, сделав господ рабами, а рабов — господами. Еще не затихли взаимные обиды, не угасли разочарования от несбывшихся надежд. Ныне все сицилийцы покорно склонились перед Римом, но положение было таково, что при малейшей неудаче римлян в Италии или, скажем, Сципиона в Африке на острове вновь вспыхнет восстание. Публий не мог вести войну с Карфагеном, опираясь на столь ненадежный тыл. Он должен был прежде всего упрочить свою власть в Сицилии, сделав местные народы не только формальными, но и истинными союзниками.

В ходе выполнения этой задачи Сципион сразу же после наведения некоторого порядка в войсках отправился в Сиракузы, откуда к нему приходило особенно много жалоб.

Оказавшись в великолепнейшем городе Средиземноморья, в котором он прежде не бывал, Публий, вместо того чтобы любоваться местными красотами, погряз в мерзости человеческих склок. Каждый день его осаждали сотни недовольных. С некоторыми из них действительно поступили несправедливо, другим, наоборот, не позволили совершить несправедливость, и они считали это жестоким ущемлением справедливости. Сципион добросовестно пытался уладить все споры, поддерживая обиженных и мягко одергивая агрессивных. Прежний консул Валерий Левин устроил сицилийские дела наскоро, не устранив глубинных противоречий, особенно острых в Сиракузах. После поражения в войне сиракузские греки стали как бы чужаками в своем городе, где власть и богатство захватили италики, хотя римский сенат вынес решение восстановить коренное население в своих правах. Сципион не погнушался разворошить сор послевоенных интриг и строго, не поддаваясь ни на уговоры, ни на подкуп, консульской властью проводил расследования и утверждал торжество законов. Прямыми распоряжениями или через суд он отбирал имущество у тех, кто захватил его неправедным путем, и возвращал истинным хозяевам. Такими действиями Сципион нажил себе немало врагов, но, будучи тонким политиком, сумел еще больше приобрести друзей. Слава о его принципиальности и справедливости разнеслась по всей Сицилии.

Сиракузские аристократы, обретшие прежнее могущество благодаря консулу, наперебой приглашали его к себе в гости, где потчевали и развлекали от имени всей общины. Показав себя в делах истинным римлянином, теперь, во время этих приемов Публий предстал перед сицилийцами утонченным эллином, чем вдвойне очаровал местную знать.

Склонив общественное мнение в свою пользу, Сципион наконец-то начал получать от греков деятельную помощь в подготовке к войне. Города взяли на содержание легионы, что позволило римлянам сохранить в целости доставленное из Италии продовольствие, сицилийцы помогли Лелию отремонтировать старые корабли, с которыми тот отплыл в Африку, консула поддерживали средствами и воинским снаряжением. Однако время шло, и вероятность осуществления главного предприятия в текущем году уменьшалась. Консул отложил окончательное решение этого вопроса до возвращения Гая Лелия из вражеской страны.

Тем временем флот Лелия удачно достиг Африки, в разведывательных целях проследовал вдоль побережья и ночью пристал к ливийской земле у небольшого пунийского города, расположенного вблизи границы карфагенской державы с нумидийцами. Гай Лелий сразу же снарядил посольство к Сифаксу и Масиниссе, а утром во главе десанта напал на окрестные пунийские села.

Африканцы были потрясены появлением римлян в здешних краях. Их паника позволила солдатам Лелия легко захватить богатую добычу. А в тот час, когда римляне грузили на суда награбленное добро, в Карфаген во весь опор скакали гонцы, торопящиеся обрушить на столицу весть, будто в Ливии высадился с войском сам Сципион. О запланированном походе непобедимого римлянина здесь уже знали, и слухи о скором вторжении врага психической тучей довлели над душами людей.

Уныние и страх, некогда терзавшие Рим, ныне переселились в Карфаген. Настал черед пунийских женщин оплакивать судьбу детей, мужей, отцов и собственную участь. Настала очередь пунийских философов задуматься о превратностях счастья, а политиков — об ответственности за прежние воинственные призывы и о путях спасения. Наконец утешение было найдено в деятельности. Карфагеняне стали всерьез готовиться к отражению вражеского нашествия. Как в древние времена, начался набор воинов из числа пунийских граждан, давно забывших о такой чести. В мастерских принялись ковать оружие и строить метательные машины, на верфях — оснащать флот, на полях — заготавливать продовольствие.