Любит… не любит…
Наконец на желтенькой шляпке остался один-единственный лепесток, и единственное слово замерло у Вики на губах. Она вскочила и прямо через лес бросилась к шоссе…
Заячкин сидел возле гудящей машины и смотрел, как из продолговатого отверстия сумматора медленно движется бумажная лента, на которой «САМА-110» сейчас напишет свой ответ.
Он затаил дыхание.
Под веселое подмигивание неонок решалась его судьба.
Заячкину страшно захотелось заглянуть в начало ответа, но он собрался с силами и стал дожидаться конца.
Машина щелкнула последний раз.
Погасли красные огоньки неонок. Заячкин медленно потянул к себе бумажную ленту.
На всех сорока ее порядках стояли нули.
Сорок порядков – сорок нулей.
Сорок «не любит!»
Заячкин с тупой обреченностью смотрел на бумажную ленту. Опустевшую душу медленно заполнял арктический холод.
Он слышал, как скрипнула и отворилась дверь, почувствовал, как чьи-то руки обняли его за шею.
– Дима!..
Заячкин не шевелился.
– Дима, ну не сердись. Я совсем не хотела идти с Савченко… но ты сам… я так обиделась и поехала с ребятами… Я нашла там ромашку…
– Какую ромашку? – прошептал Заячкин.
– Обыкновенную, вот она… Я ворожила: любит, не любит… Глупая, правда?.. Видишь, остался один лепесток, – любит! Это правда, Дима?.. Ну, что же ты молчишь?..