Счастливый слон - [3]

Чуть-чуть смочив вонючей жидкостью ватку, я осторожно потерла сверкающий хвостик подписи на холсте. Стирается! Еще немного, и весь «овский» с легкостью отвалился, явив взору подпись мастера в ее первозданном виде. Я сидела над картиной с трясущимися руками. Одно дело – предполагать, и совсем другое – убедиться воочию.

Пожалуй, я навскидку могла бы воссоздать историю этой картины с точностью до мелочей. Дедушка, уезжающий из Питера, не пожелал расставаться с ценнейшей картиной. Очень его понимаю. Разрешение на вывоз картины Фалька, представляющей, как писали в декларациях, «историческую и культурную ценность», никто бы ему, естественно, не дал. И дедушка, судя по всему, призвал на помощь простую народную смекалку, скумекал, дописал к подписи длинный хвост и получил разрешение на вывоз работы никому неведомого автора, с экспертизой на которую никто даже связываться не стал. А то и просто – положил себе картину в чемодан и поехал.

И было это, скорее всего, в самом конце восьмидесятых. В семидесятые в Америку не очень-то и пускали, а тех, кто все-таки умудрялся выехать, обшманывали на таможне до последней нитки, и мастера там тогда работали высочайшего класса. А потом, на заре перестройки, на обломках железного занавеса, среди бардака, творившегося в стране, никому уже не было дела до каких-то картин.

Дедушка приехал, пустил корни, сын – или дочка – выросли уже здесь, укоренились окончательно, родили внучку, которая не говорит ни слова по-русски и не помнит, кто откуда приехал... Что им какой-то дедушкин Фальк? Пыль собирать по стенам? Странно, конечно, картина-то стоит многие и многие тысячи, казалось, должны были бы все-таки знать... Дикие люди. Да даже если б не знали, если б она и не стоила ничего – она же такая милая, эти кривые солнечные домики, на них же просто смотреть, и то радостно, а они ее на ярдсейл. Не говоря уже о дедушкиной памяти.

Слабые угрызения совести, подсказывающие мне пойти и вернуть картину незадачливым владельцам, окончательно растворились. Не буду я им ничего возвращать. И деньги на ней делать тоже не буду, мне и так хватает. Повешу у себя в спальне, буду смотреть по утрам и радоваться.

Фантастическая история. Да еще слоны эти вчерашние, одно к одному. А самое смешное, что все это ведь уже было однажды в моей прошлой жизни. В одной из прошлых. Пусть не совсем так, и скорее, совсем не так, а почти с точностью до наоборот, но ведь было. И совсем не так давно, сколько там прошло, если мерить не жизнью, а реальным, фактическим временем? Три года? Да, как раз три, сейчас ведь тоже весна. Надо же, и всего-то. А казалось – ужасно давно, да к тому же еще и неправда. Потому что поверить в то, что там, в Москве, была та же самая я, и занималась всем тем, чем мне пришлось там заняться, тоже я, отсюда, из домика на Лонг-Айленде около моря, где все так тихо, размеренно и предсказуемо на неделю вперед, практически невозможно. Хотя, может быть, это только так кажется, оттого что я усилием воли запретила себе даже вспоминать ту историю. И думать себе на эту тему запретила. Разве только иногда, краешком мозга, сочинять от нечего делать какие-то нелепые полухудожественные сказки на основе пережитого... Но когда на тебя внезапно напрыгивают слоны одновременно с картинами Фалька, не начать вспоминать довольно трудно... А уж начнешь – не удержишься, чего только себе не насочиняешь, было, не было, уже не разберешь. Да и надо ли?

Знаете ли вы что-нибудь про фей? Кто они такие, где водятся и все остальное? Конечно, вы думаете, что знаете. Кто из нас в детстве не читал сказок. Всем известно, что феи маленькие, полупрозрачные, с крылышками, посыпаны радужной волшебной пыльцой, живут где-то в лесу, в своей волшебной стране, и целыми днями поют и пляшут. Иногда они появляются среди нас, машут волшебной же палочкой, превращают тыквы в кареты и делают другие добрые дела. Да, еще феи иногда бывают злыми, особенно если они старые, и тогда они могут всех вокруг усыпить на сто лет или сделать еще какую-нибудь подобную гадость. Все правильно? Я угадала?

Ничего вы не знаете. Все ваши сказочные сведения уже устарели. Современные феи давным-давно вышли из лесу и живут себе прекрасненько прямо тут, среди нас, в городских комфортабельных квартирах. И уж тем более у них нет никакой отдельной страны. Она им и не нужна – феи абсолютно космополитичны. Говоря по-человечески, им все равно, где жить и на каком языке разговаривать, поэтому они довольно легко перемещаются по миру и могут, в принципе, с одинаковой вероятностью обнаружиться где угодно. Что правда, то правда. А в остальном они так же, как и мы, ходят по улицам, сидят в ресторанах и кафе, иногда ездят на работу, кто на своем авто, а кто так даже и вовсе на общественном транспорте, хоть и редко. Ходят по магазинам, посещают выставки и музеи, покупают себе наряды и забегают в парикмахерскую.

Единственное, чем они в этом плане отличаются от простых смертных, так это тем, что наряды сидят на них чуть-чуть лучше, чем на обычных девушках, парикмахер никогда не портит им прически, продукты им всегда достаются самые качественные, а машина, в которой едет фея, никогда не попадает в пробку. Ну, или же пробка немедленно чудесным образом рассасывается. Проекты, которые феи ведут на работе, почти всегда бывают исключительно удачными, а если что-то и не выходит, то виноваты бывают не они, а другие, обыкновенные, сотрудники. В общем все, как у людей.