А потом Мэнди сообщила, что тоже заметила эту перемену в Джасмин.
Джасмин познакомилась с Мэнди Паркер, когда переехала в Сидней и поступила на службу в юридическую фирму. Мэнди служила там же юристом. Перестав дичиться друг друга, они крепко подружились. Это Мэнди настояла на том, чтобы Джасмин пришла в их клуб знакомств.
— Бесполезно теперь оценивать физические достоинства Марка, — сострила Мэнди, когда они заняли места, чтобы посмотреть следующий матч. — Марк ведь не заметит твоего к нему внимания.
— Не понимаю, о чем ты, — пробормотала Джасмин, краснея оттого, что попалась.
— Я хочу сказать, что ты уже столько раз отталкивала его. Боюсь, больше он не прибежит, чтобы опять получить отказ.
Джасмин невольно улыбнулась.
— Валяй, не стесняйся, Мэнди. Но если снова вздумаешь заняться сводничеством, то запомни: он мне не подходит. Ясно?
— Поверь, не только тебе. — Мэнди бросила взгляд в сторону Марка Дина и покачала головой. — Правда, жаль? На этакую фигуру любая девушка засмотрится. — Мэнди громко вздохнула. — Ты заметила, как часто такое бывает с этими неотразимыми? Просто блеск, пока не раскроют рот.
Джасмин не удалось сдержать смех.
— Секс не берем… Не слишком ли ты широко обобщаешь?
— Шутишь? Я недоговариваю. Взгляни на моего Пола, вот тебе яркий пример: челюсть Роберта Редфорда, волосы Ричарда Гира, улыбка Тома Круза, а попка — Мэла Гибсона. Но беседовать с ним — все равно что с вон той скамьей. А ведь рано или поздно приходится же с ними беседовать. Ей-Богу, одна тоска.
— Бедный Пол! Как все его предшественники, обречен на то, чтобы попасть в кучу забракованных.
— Ну, пока еще нет. На него пока приятно смотреть. Хотя не стану отрицать: я разборчивая. Как и ты, Джасмин.
Джасмин повела бровями, а Мэнди продолжала:
— Внесу поправку: я почти такая же разборчивая, как ты. Я-то по крайней мере не лишаю их возможности разверзнуть уста и попасть пальцем в небо.
— Не в этом дело, Мэнди. Просто мне кажется, что я еще не готова к каким-либо отношениям, — начала Джасмин. Однажды она вкратце рассказала Мэнди о своем быстротечном и несчастливом романе с Кейлом Крейгеном.
— Пяти лет в скиту вполне достаточно.
— Да, но…
— Наверное, парень был совершенно потрясающим, — спокойно закончила за нее Мэнди.
— Я так считала.
Мэнди снова вздохнула.
— Сказавшая, что жизнь все равно что колючка в заднице, знала, о чем говорит.
Несколько минут они сидели молча. Вдруг Джасмин, неожиданно для себя самой, принялась рассказывать подруге о письме Лореллы.
— Дедушка хочет, чтобы мы приехали в Брисбен на Рождество, — сообщила она.
Мэнди с удивлением обернулась к ней.
— И ты поедешь?
— Ну конечно же, нет. — Джасмин замотала головой. — То есть, с одной стороны, мне хочется повидаться с дедушкой. Но с другой — я совершенно не желаю снова видеть Кейла.
— Это несколько осложняет дело, да? А он там будет? То есть он все еще живет в Брисбене?
— Понятия не имею. Пять лет назад он еще учился. Жил в Трокли, как бы неполный день работал у дедушки и писал диплом. — У Джасмин заныло сердце. Не так уж много светских разговоров было у них. Слишком они были влюблены, слишком острым было их физическое влечение, чтобы еще и разговоры вести.
— Позвони своей дедовой жене и спроси, — подсказала Мэнди, но Джасмин снова замотала головой.
— Не стоит. Все равно вряд ли я смогу туда вернуться.
Мэнди пожала плечами.
— Тебя можно понять. Какой смысл идти на это, если нет необходимости… Хотя жаль… мы бы подвезли тебя. Знаешь, мы с Полом и Марком едем в Нузу — провести Рождество у родителей Пола. Мы с тобой вместе могли бы сбежать, чтобы отметить праздник на знойном тропическом Севере.
Джасмин застонала.
— Только не включай меня в свои планы, пожалуйста. Если тебя пустить в солнечный Квинсленд, дело кончится неприятностями.
— Не беспокойся, Джасмин. Вчера в торговом центре я подошла к доброму Санта-Клаусу, рассказала ему, какими в этом году мы были примерными девочками, и очень вежливо попросила его каждой из нас засунуть в чулок что-нибудь высокое, черноволосое и интересной наружности.
Джасмин расхохоталась. Когда часа два спустя она входила к себе в квартиру, то все еще улыбалась, вспоминая о беспардонности своей подруги. Не успела Джасмин поставить спортивную сумку, как зазвонил телефон.
— Джасмин! — прогромыхал в трубке голос ее матери. Джасмин отстранила на несколько дюймов трубку от уха.
— Да, мама. В чем дело?
— Я весь вечер пыталась дозвониться, — с укором сказала Мойра Макканн.
Джасмин вздохнула.
— Сегодня вторник. Ты же знаешь, я играю в теннис по вторникам.
— Ах да, я забыла. То ты, то Рик… ей-Богу, у меня голова кругом идет.
— Так в чем дело?
— Ты можешь сюда подъехать? — взмолилась мать.
Джасмин посмотрела на часы.
— Уже поздно, а завтра мне рано идти на работу. Ты не могла бы объяснить по телефону, в чем дело?
— Нет. Хотя, пожалуй, объясню. Я хотела сказать тебе, что мы решили принять предложение твоего дедушки. Мы едем в Брисбен повидать его.
— Вы… что? Но…
— Я все обдумала, Джасмин, и считаю, что, если подходить с моральной точки зрения, надо ехать. Препятствий нет: и у тебя, и у Рика отпуска. И, как я сказала Лорелле…
