Счастливый остров - [75]

Внимательно присмотревшись к движениям Тетоху и Тахути, я обнаружил, что они упираются левой рукой пониже раковины. Вот в чем дело… На этот раз мне удалось немного расшатать раковину. У меня уже не оставалось воздуха в легких, но я твердо решил не возвращаться на поверхность с пустыми руками и упрямо пошел в атаку. Чтобы действовать вернее, я уперся ногами в расщелину и взялся за раковину обеими руками. Наконец-то она поддалась! Посинев, чуть не задохнувшись, я всплыл на поверхность, крепко сжимая трофей. Несколько секунд спустя вынырнули Тетоху и Тахути — каждый нес по десятку раковин! Я решил в дальнейшем ограничиться чисткой добычи.

Нырнув еще несколько раз, наши друзья сочли, что можно перейти и на более глубокое место, где раковины крупнее и попадаются чаще. Мы отгребли метров на пятьдесят и отдали якорь. Он лег на дно на глубине тридцати метров, но это ничуть не смутило Тетоху и Тахути. Они спокойно достали два свинцовых грузила и надели свои очки.

— Нырять на тридцатиметровую глубину просто так не годится, — объяснил Тетоху. — Слишком много времени уйдет. На глубоких местах мы всегда пользуемся грузилами. А чтобы облегчить работу, мы не выносим наверх каждую раковину в отдельности, а складываем их вот в такую корзинку. Она лежит на дне. Как наберется полная, тогда и вытаскиваем.

Он показал нам корзинку, также снабженную грузилами, и бросил ее в воду, привязав к ней веревку. Тем временем Тахути уже отдохнул и полез за борт. Тетоху подал ему грузило, и Тахути нырнул. Я следил по часам. Четырнадцать секунд прошло, пока размоталась веревка. Стрелка продолжала свое движение. Полминуты. Минута… Минута пятнадцать секунд. Внезапно поверхность воды взбугрили пузырьки, и Тетоху выскочил, как ракета. Минута двадцать три секунды!

Тахути со свистом выдохнул воздух и влез в пирогу. Долго он сидел, весь расслабившись и не произнося ни слова. Потом вдруг ожил, снова стал болтать и смеяться. Тем временем Тетоху успел вытащить грузило и приготовить свое. Теперь они нырнули вместе. Дальше оба погружались и поднимались с такой регулярностью, точно пользовались лифтом. Мария-Тереза и я уже не успевали чистить раковины.

В перерыве Тахути рассказал, что многие ныряльщики остаются под водой гораздо дольше, но тогда приходится и больше отдыхать между погружениями. Сам он считал наиболее правильным такой график: минута под водой, две на поверхности. И действительно, оба они проводили под водой около минуты, однако отдыхали больше двух минут. Я посчитал общее число погружений, и получилось в среднем двенадцать в час.

Вокруг нас качалось на волнах около сотни лодок; смуглые ныряльщики постепенно наполняли их раковинами. Большинство искателей перламутра обладало могучим телосложением — настоящие Тарзаны, которые украсили бы любой кинофильм о Полинезии; мы заметили и женщин, нырявших с таким же усердием, как мужчины. Я спросил мнение Тетоху о ныряльщицах. Он ответил, не задумываясь:

— Они ныряют лучше мужчин. Женщины жирнее, а толстый человек не так зябнет на глубине, как худой, и быстрее поднимается на поверхность. Правда, добыча у них все равно не больше, потому что у женщин половина времени уходит на разговоры.

Если ныряльщики были в основном мужчины и женщины в расцвете лет, то среди тех, кто чистил раковины, преобладали старики и дети. Из санитарных соображений власти запретили очищать раковины в деревне, и эту операцию производят прямо в лодке на месте добычи. Даже опытному чистильщику трудно поспевать за ныряльщиками, а нам с Марией-Терезой приходилось совсем туго. Как ни торопились мы опоражнивать раковины от содержимого, гора неочищенных жемчужниц непрерывно росла.

Как это обычно бывает с новичками, работа показалась нам вначале чрезвычайно увлекательной. Каждый раз мы ожидали найти большую блестящую жемчужину, однако чем дальше, тем слабее становилась надежда, и мы мечтали уже не о жемчуге, а об освежающих кокосовых орехах. Солнце и вонь с каждой минутой становились все невыносимее, и когда наконец часов около одиннадцати показался катер, нам все уже так осточертело, что мы охотно променяли бы эту работу на заготовку копры. Но Тахути и Тетоху, несмотря на значительно более тяжелый труд, чувствовали себя превосходно и весело перебрасывались шутками с другими ныряльщиками.

Пока катер тащил нас на буксире в деревню, мы подсчитали улов. Итог получился неплохой: двести одиннадцать раковин, из которых многие величиной с тарелку и весом около двух килограммов. Мы постарались вычистить их получше, чтобы можно было продать раковины сразу по возвращении. Наша предусмотрительность оказалась уместной. Едва мы подошли к берегу, как целая толпа «оптовиков» набросилась на искателей перламутра. Каждый хватал одну или несколько лодок и тащил за собой, всячески убеждая ныряльщиков продать улов именно ему. Двое таких дельцов одновременно подскочили к нашей лодке и стали тянуть к себе. Мы, разумеется, не стали мешать — пусть вытаскивают нас на берег!

А на берегу ждали скупщики рангом повыше. Они разложили прямо тут же велосипеды, патефоны, одежду и другие соблазнительные вещи. Превосходство такой тактики перед лобовой атакой не замедлило сказаться.