Счастливые шаги под дождем - [43]

– Все закончилось хорошо? – вежливо спросила Джой.

– Розалинда? О, с ней все было в порядке. Правда, дорогая?

Розалинда Липском сидела на краю бассейна, опустив в прохладную голубую воду пухлые детские ноги. Пока ее мать говорила, она подняла голову и ненадолго задержала взгляд на трех женщинах, после чего продолжила рассматривать свои бледные ноги. По ее лицу трудно было что-то понять, но Джой подумала, что она тоже много раз слышала эту историю.

– Не понимаю, почему она не плавает. Так жарко. Рози, милая, почему бы тебе не поплавать? Ты можешь ужасно обгореть.

Розалинда посмотрела на мать, лежавшую в шезлонге, а потом молча вынула ноги из воды и прошлепала от бассейна в раздевалку.

Джорджина Липском подняла бровь.

– Скоро, девочки, вы это узнаете. Ах! Эта боль! Я говорила Джонни, каково это. И не собиралась снова пройти через это. – Она выпустила тонкую струйку дыма. – Разумеется, через год я родила Артура.

В отличие от сестры Артур сидел отдельно в мелкой части бассейна, пуская по воде деревянную лодочку. Несмотря на жару, он был в бассейне единственным, что объяснялось состоявшимся накануне концертом варьете, вполне успешным, судя по количеству людей, страдающих от похмелья.

Бывший военный корабль, пароход «Дестини» находился в море почти четыре недели, и его измученные пассажиры – жены морских офицеров, плывущие к мужьям, и офицеры, направляющиеся к новым местам службы, – жаждали отвлечься от нескончаемого путешествия и безжалостной жары. На качающемся на волнах корабле проходили дни, отмеченные только приемами пищи, обрывками сплетен да постепенным, но явным изменением климата, по мере того как они удалялись от Бомбея и подходили к Египту. Джой часто думала о том, как выдерживают моряки в тесноте нижних кают, не имеющих даже окон. Ей хотелось спросить кого-нибудь из мусульман из машинного отделения, каково это – находиться в грохочущих промасленных недрах корабля, но ей дали понять, что ее интерес к делам такого рода неуместен. Пресытившись бесконечными прогулками по палубе («Пошли, Джой! – восклицала Стелла каждое утро, растормошив подругу от сна. – Десять кругов по палубе для укрепления бедер!»), карточной игрой или в штормовую погоду бренди и имбирным пивом как средствами от морской болезни, они со Стеллой вместе с небольшой группой других пассажиров хватались за возможность заняться чем-то новым.

Выпивки было много. Больше, чем обычно. Начал один из гостей за капитанским столом, грубовато исполнив «My Blue Heaven», а затем, после невразумительных протестов, попутчики Джой стали едва ли не драться друг с другом за возможность спеть, рассказать анекдот или поведать некое откровение. Стелла, вдохновленная тремя порциями джина с тоником, встала и спела «Singing In the Rain», компенсируя отсутствие мелодичности обаянием, которое покорило буквально всех. За ней следом выступил Петер, дородный загорелый голландец, по-голландски прокричавший что-то насчет бриллиантов. Затем он безуспешно пытался усадить Стеллу за фортепьяно, хватая ее за тонкие кисти и прижимая их к клавишам. Сидящие за столом вместе с Джой искренне восхищались изысканной скромностью, с какой Стелла отказывалась играть, так что Джой не пришлось говорить, что подруга умеет играть лишь «Chopsticks».

Вечер испортился после того, как стюарды принесли бутылку довольно-таки забористого коньяка. Стало еще хуже, когда Петер согласился на спор одним глотком выпить оставшуюся треть бутылки. И наконец дело довершили мистер Фервезер с женой, когда, поднявшись, они взялись за руки и попытались исполнить дуэт из «Искателей жемчуга». Однако мучительная его кульминация вызвала у Джорджины Липском приступ смеха, и она пролила спиртное на розовато-лиловый атласный лиф своего платья, а один из офицеров, Луис Бакстер, принялся швырять хлебные шарики, поэтому капитану пришлось вмешаться и добродушно призвать всех к порядку. В конце концов порядок был наведен, но миссис Фервезер, красная от обиды, до конца вечера ни с кем не разговаривала, даже когда ее заставили встать между двумя стюардами в беспорядочную линию танца конга[5], вьющуюся по всей верхней палубе. Именно в этот момент Джой заметила, что Стелла снова пропала.

– Знаешь, у меня целый день ушел на то, чтобы я смогла смотреть прямо, – сказала Джорджина, водружая на нос темные очки. – Не понимаю, как вам, девчонкам, удается выглядеть крепкими и бодрыми. Полагаю, на рассвете дети вас не будят.

– Фу, как же я разбита! – Стелла пригладила взъерошенные волосы.

Неудивительно, подумала Джой, вспомнив, как рано утром Стелла приползла в каюту.

Теперь, пока они лежали в солярии в новых купальниках, состоящих из двух частей, Джой старалась не думать слишком много о частых отлучках Стеллы. Она не сомневалась, что подруга любит Дика, лихого пилота, за которого вышла замуж вскоре после свадьбы Джой. «Мне хотя бы не придется пересекать полмира, чтобы встретиться с ним», – резко отвечала Стелла на ее осторожные расспросы. Однако неумеренный флирт Стеллы с другими офицерами и в особенности ее дружба с Петером лишали Джой чувства равновесия, как это случалось в штормовую погоду.