Счастливы не только дураки. Как разобраться в людях и в себе. Механизмы поведения - [2]

Так есть ли у нашей интеллигенции эти заслуги, или она под общую сурдинку приторговывает, чем может, якшаясь с другими торговцами и криминалитетом?

Вот почему я взялся за написание этой книги, наполняя ее банальностями. Что если это не банальности, а вечные истины, без которых жить невозможно и о которых каждому новому поколению должен кто-то рассказывать? Перефразируем известный тезис: знание принципов позволит нам не зайти в тупик и не оробеть, решая частные вопросы.

Обычно от науки и от ученых ждут чего-то нового. Я, наоборот, стремлюсь обратить внимание на нечто хорошо и давно известное, чтобы вернуть к этому несправедливо и несвоевременно утраченный интерес. Возможно, я, по ироничному выражению Льва Николаевича Толстого, как глуховатый человек, отвечаю на вопросы, которых мне никто не задает? Я мечтал написать книгу о механизмах поведения людей, которая будет понятна всем и каждому – от двоечников коррекционных классов до отличников мехмата МГУ. Тираж этой книги превысит численность населения Китайской Народной Республики. Её переведут на все языки мира, включая языки тела… Это – в мечтах. А в реальности…

Вот она – книга – перед вами. Я написал ее. И если вы ее не прочтете, то мы оба останемся в дураках.

С уважением, Виктор Пономаренко

О счастье

Несчастным или счастливым человека

делают только его мысли,

а не внешние обстоятельства.

Управляя своими мыслями,

он управляет своим счастьем.

Ф. Ницше

Человек несчастлив потому,

что не знает, что он счастлив.

Ф. М. Достоевский

Мне счастье в девках выпало:

у нас была хорошая, непьющая семья.

Н. А. Некрасов

Будучи еще студентом-медиком, я слышал историю про Мераба Константиновича Мамардашвили. Для тех, кто не знает: Мамардашвили – один из глубочайших умов двадцатого века, антрополог, философ «сократовского типа». Так вот, Мераба Константиновича как-то спросили: «В чем, по вашему мнению, заключается основной вопрос психологии?» Тот, пыхнув курительной трубкой, ответил: «Как и у всех прочих наук и практик – выживание».

Выживание! Разумеется, речь шла о выживании человека. Если кому-то режет слух слово «выживание» (согласен, от него веет чем-то сугубо утилитарным), давайте скажем: «жизнеспособность». Против жизнеспособности, надеюсь, никто не возразит?

Вот, собственно, и весь сказ. Вот и весь приз, ради которого – все наши усилия, наши человеческие радости и страдания.

Была или не была в реальности эта история, мне неизвестно. Но вполне могла быть. Такой ответ – в духе Мамардашвили. В русле его научной и жизненной философии. В конце концов, не это важно. Так же, как батоно Мераб, понимали суть происходящего и тысячу, и три, и десять тысяч лет назад. Так, я уверен, мыслящие, ответственные люди должны понимать это и сегодня.

•

Жизнеспособность – то есть возможность существовать не разрушаясь, длиться во времени – это цель и смысл жизни.

•

Получается, мы живем ради того, чтобы… жить? Не слишком ли примитивно? – Нет, все правильно. Давайте только примем во внимание, что жизнеспособность Человека – разумного социального существа – зависит от множества отнюдь не примитивных причин и условий. Человеку мало дышать, есть и размножаться. Чтобы жить, он обязан думать, чувствовать, строить общественные связи, верить в лучшее и святое, понимать значение разнообразных сложных сигналов и многое, многое другое знать и уметь[2].

А еще человек должен создавать блага.

Что ж, теперь, похоже, мои вероятные оппоненты начинают злиться всерьез.

«Что значит «должен»? Какие такие «блага»? Никто никому ничего не должен!» – согласитесь, так думают и говорят многие. Это вполне устоявшаяся точка зрения. Она существует и в быту, и в науке. Есть ученые, отрицающие не только общественные обязанности людей, но и общество как таковое, как факт.

Отсюда как раз и начинается наш разговор.

Признаться в этом непросто, но придется. Иначе не стоило все это затевать.

Сорок лет я изучаю поведение человека. Сорок лет вожу сам себя, будто библейский Моисей, по пустыне собственной головы. Многое пережито, многое осознано. Написаны книги, прочитаны сотни лекций… И в итоге – понимание простейшей и очевиднейшей истины[3]. Но понимание заслуженное, выстраданное.

А истина заключается в том, что есть всего два варианта общественного бытия человека: счастье и несчастье.

Как только я это осознал, словно остатки пелены упали с глаз! Я сразу понял, как отличить счастливую жизнь от несчастной, счастливого человека от несчастливого. Как, по каким правилам и законам, строится счастье. Что нужно делать, чтобы его обрести. Что именно погружает нас в несчастье, и как это предотвратить или перебороть. Что значит «жить правильно», то есть счастливо, и «неправильно» – в несчастье. Все вдруг стало про человека ясно и понятно.

Действительно, все завязано на жизнеспособности. Мамардашвили прав. Жизнеспособность можно наращивать, развивать. А можно, в принципе, уменьшать, разрушать, разваливать. Конечно, люди заинтересованы в первом варианте. Но, увы, часто допускают и второй. И это ведет к их гибели в прямом драматическом значении этого слова.

•

Счастье, таким образом, – это когда жизнеспособность растет. Несчастье – когда снижается. И то, и другое является результатом активности человека.