Счастливец - [9]

Он бежал, не видя и не слыша ничего, кроме гудения аппарата и собственного хриплого дыхания. Вдруг споткнулся о край набережной, взмахнул руками и едва успел развернуться, как упал на спину. Скользя и переворачиваясь, Нельсон летел вниз, пока не остановился. Он лежал, мучительно кашляя и пытаясь отдышаться. Под ним была бурная река, она стремительно неслась у основания отвесной набережной. Нельсон перевел взгляд вверх. Глиннис одной ногой переступила через поребрик, но не упала. Тогда он стал карабкаться назад по склону.

Река преградила им путь. Наверное, это та самая река, подумал Нельсон, у которой они провели ночь. Но в том месте, где они останавливались, она была спокойная и мелкая, а здесь превратилась в бурный стремительный поток, его бурые пенящиеся воды прокладывали себе путь среди высоких труднодоступных скал.

Говорить было ни к чему. Они начали искать брод. И все время то сзади, то впереди, но всегда на безопасном расстоянии гудел поисковый аппарат.

Солнце уже садилось, когда послышался новый звук. Постепенно он нарастал и наконец перешел в тарахтенье, заглушившее негромкое жужжание робота. Нельсон похолодел.

- Это патруль, - проговорил он и подтолкнул Глиннис к лесу: - Назад, к деревьям. Мы будем драться.

Беглецы скрылись за деревьями. Тарахтенье смолкло, было слышно, как позади них пробираются сквозь кустарник люди. У Нельсона повлажнели ладони, он вытер их спереди о рубашку. Предстоящая стычка с патрульными, как всегда, придала ему спокойствие, и он выбрал заросли, где можно закрепиться.

Вместе с ним спряталась и Глиннис. Она уже держала пистолет наготове. Нельсон знаком показал, что нужно убавить мощность. Глиннис поняла. Ее лицо было похоже на маску.

Нельсон прислушался к движению патрульных. Человек пять-шесть, подумал он. Плюс те, что остались охранять летательный аппарат. Надо рассчитывать на восемь. И вот первый патрульный показался из-за кустов.

Нельсон дотронулся до руки Глиннис: не торопись. Патрульный огляделся, внимательно осмотрел все вокруг, но ничего не обнаружил. Он был молод. Убежища не заметил, решил Нельсон и подумал: не дать ли ему пройти? Но тогда их могли окружить.

Нельсон поднял пистолет и, прежде чем нажать на спусковой крючок, аккуратно прицелился. За долю секунды до того, как патрульного охватило пламя, от выстрела образовался огненный круг, увеличившийся на уровне пояса патрульного до размеров баскетбольного мяча. Он упал, не успев даже вскрикнуть.

К нему подбежали другие. Почти все они были молоды. Увидев гибель товарища, двое бросились вперед, чтобы тоже умереть героями. Остальные благоразумно пытались укрыться. Нельсон решил, что эти заросли не такие надежные, как ему показалось сначала. Один патрульный с энергетическим ружьем с каждым выстрелом приближался все ближе и был уже совсем рядом, когда Нельсон увидел его и выстрелил. Заметив ствол большого поваленного дерева, Нельсон указал на него Глиннис. Она кивнула.

До дерева можно было добраться под прикрытием. Нельсон, с кошачьей легкостью пригибаясь к земле, бежал первым. Достигнув бревна, он начал стрелять, чтобы прикрыть Глиннис. Краем глаза он видел, что она уже близко. Вдруг она испуганно вскрикнула и на его глазах растянулась на земле, споткнувшись о корень.

- Глиннис! - крикнул он, не задумываясь вскочил и бросился на помощь.

Он пробежал половину пути, как совсем близко появился патрульный. Тут он понял, какую совершил ошибку. Глиннис уже была на ногах и бежала к нему. Проклиная себя, Нельсон рывком развернулся, прицелился, но было поздно. Выстрел энергетического ружья взорвал землю у него под ногами, и он почувствовал, что его отшвырнуло куда-то назад. В глазах потемнело, только яркие вспышки маленькими искорками мелькнули перед ним. Он упал как подкошенный...

Курсант патрульной службы Уоллес Шерман смотрел на человека, лежащего на столе, со смешанным чувством. С одной стороны, он испытывал жалость к нему, чье положение безнадежно, с другой, - опасения, связанные с охраной преступника. Возможно, по молодости лет Шерман преувеличивал свои опасения, но, когда лежащий зашевелился, он протянул руку к кобуре.

Однако тот лишь слегка шевельнулся и застонал. Шерману почудилось, что человек приходит в себя. Но он знал, что этого не могло быть. Шерман приблизился и посмотрел на его лицо.

Лежавший ровно дышал. Его голова чуть-чуть дрогнула, но глаза не открылись. Более бледных и нежных лиц Шерман никогда не видел. "Такие лица бывают у тех, кто ни разу не был на солнце, - грустно подумал он. - Во всяком случае, ни разу за много лет". Он попытался хоть смутно представить, какую жизнь видит "спящий". Глядя на его лицо, Шерман заметил, что губы у человека шевельнулись и он пробормотал что-то неразборчивое. Шерман наклонился, чтобы лучше услышать.

- Глиннис, - говорил человек на столе.

- Просыпается?

Курсант смущенно обернулся и увидел стоявшего в дверях Бломгарда.

- Извините, сэр. Нет, не просыпается. То есть мне кажется, что нет. Он что-то сказал, какое-то слово. По-моему, "Глиннис". Похоже на имя девушки.

Доктор Бломгард вошел в комнату и приблизился к столу, где, вытянувшись во весь рост, лежал его пациент. Он снял с крюка блокнот и стал просматривать подшитую к нему пачку бумаг. Через несколько секунд он сказал: