Счастливчик Старр - [237]

Молча повернувшись на каблуках, Деваэр покинул базу.

При прощании, сияя широкой, добродушной улыбкой, Доремо сказал Лаки:

— Осмелюсь заметить, вам будет очень приятно вновь побывать на старушке Земле, юноша.

Лаки согласно закивал головой:

— Я доберусь до дома на рейсовом лайнере, который отправляется буквально через час, сэр. Моя старая колымага «Метеор» пусть пока отдохнет от меня. Честно говоря, ни о чем другом я сейчас мечтать не могу.

— Кстати! Примите мои поздравления по поводу ювелирной политической сноровки. Когда ваш шеф Конвей попросил меня разрешить ему провести перекрестный допрос, я ведь думал, что он не совсем в своем уме. Когда вы начали отвечать на вопросы Де-ваэра, и шеф сделал вам вполне очевидный одобрительный знак, я утвердился в своем мнении. Но потом-то я разобрался, что к чему—у вас все было спланировано заранее.

В разговор вступил Конвей:

— Собственно... Лаки действительно сумел передать мне небольшое послание, в котором содержались некоторые наметки. Однако уверенность в том, что наш ход сработает, появилась у меня всего часа два назад.

— Должен вам сказать, что ваша вера в способности этого юноши,— Доремо кивнул в сторону Лаки,— более чем оправдалась. Помните, вы спросили меня тогда, в нашу первую встречу, смогу ли я принять вашу сторону, если свидетельские показания Лаки повернут настроение делегатов в нужное русло? Тогда я просто не мог себе представить, как это можно сделать. И только теперь я все понял.

— И тем не менее еще раз благодарю вас за то, что весь свой политический вес вы бросили на нашу чашу весов. Ведь ваш авторитет признает вся Галактика.

— Я сделал это еще и потому, что справедливость действительно на вашей стороне. А вы очень неудобный соперник в политических дуэлях, юноша,— добавил Доремо, повернувшись к Лаки.

Лаки улыбнулся:

— Я ведь рассчитывал только на то, что сирианиты обязательно зарвутся в каком-нибудь месте своего бесчестного предприятия и допустят оплошность. Ведь если бы они действительно свято верили в то, что провозглашали, то наш друг так и остался бы на безжизненном спутнике, а мир был бы ввергнут в галактическую войну.

— Верно, да вот еще что: боюсь, что некоторые делегаты, вернувшись к себе на родину, начнут думать, что их провели и станут точить зубы на вас и на меня, да и на самих себя за то, что проголосовали за резолюцию в земной редакции. Хотя, когда смогут продумать все аспекты принятой резолюции и оценить всю важность принципа неделимости и суверенности звездных систем, то поймут выгоды нового закона, которые гораздо выше национальной гордости и престижа. Я полагаю, что когда-нибудь историки напишут об этом, как о великом и чрезвычайно важном завоевании человечества и о действительно огромном вкладе Земли в дело упрочения мира в Галактике. И, наконец, я просто по-человечески рад такому повороту событий.

После взволнованной и искренней речи Доремо с чувством пожал руки обоим землянам, которым откровенность старейшего политика заметно польстила.

Лаки и Бигман снова были вместе и, хотя они возвращались домой на борту громадного пассажирского лайнера, пассажиры которого не переставали выражать им свои восторги, друзьям удавалось побыть и вдвоем. Прошли Марс. И Бигман, не отрываясь, смотрел на родную планету и уже в течение часа удовлетворенно улыбался. До цели путешествия оставалось совсем немного.

Наконец, Бигман обрел дар речи:

— Великий Космос, Лаки, мне ведь даже ни разу в голову не приходило, что все это хорошо продуманная операция, ни разу. Я думал ... нет, не буду говорить, что я думал. Пески Марса! Единственное, что меня задевает — ты мог бы хоть предупредить меня.

— Не мог я этого сделать, Бигман. Как раз этого не мог. Неужели ты не понимаешь? Я должен был устроить киднэппинг Бена Василевски таким образом, чтобы сирианитам ничего в голову не пришло. Я не имел права дать им шанс догадаться, что я сам хочу этого, они сразу же почуяли бы ловушку. Мне нужно было, чтобы такое признание из меня буквально выколотили. Хотя, должен признаться, что сначала не представлял, как это можно сделать. Но одно я знал наверняка, если бы ты, Бигман, знал, что к чему, ты непременно сорвал бы всю затею.

Бигман мгновенно ощетинился.

— Я бы сорвал?! Да знаешь ли ты, слизняк самодовольный, что никто даже бластером не выбил бы из меня эту тайну.

— Знаю, знаю. Никакой пытки просто не понадобилось бы. Ты выложил бы все просто так, бесплатно. Актер-то ты никудышный, и сам это понимаешь. Стоило тебе выйти из себя, как ты так или иначе разболтал бы все. Вот почему я не горел желанием брать тебя на Титан! Понимаешь? Я точно знал, что не могу рассказать тебе замысел операции. Однако как раз ты и оказался курицей, несущей золотые яйца!

— Ну вот видишь! Ты про то, как я начистил рожу этому павлину?!

— В каком-то смысле — да. Это дало мне возможность «продать» Бена Василевски в обмен на твою жизнь. Кроме того, потребовалось гораздо меньше всяческих ухищрений, конечно, с твоей помощью, чтобы «рассекретить» убежище Бена. Получилось даже, что мне вообще не пришлось ничего предпринимать. Ты сделал все как нельзя лучше.