Счастье взаимной любви - [28]

Аня принесла чемодан и развесила свое скудное барахлишко в пустом шкафу. Потом присела на стул и окинула взглядом свое первое в жизни личное царство. Не вставая со стула, до любой необходимой точки можно было дотянуться рукой. На подоконнике оставалось место, если купить транзистор. За окном, далеко-далеко, виднелись крыши и где-то совсем на краю видимости торчал высокий тонкий шпиль церкви.

«Ну вот, — спокойно и убежденно решила Аня, — теперь наконец началась настоящая жизнь. Моя жизнь».

Часть вторая

1

С первыми проблесками рассвета океан затих. Мерный гул тяжелых волн, накатывающих на пологий пляж, был нежен и спокоен, и в мягких порывах ветра уже не ощущалось никакой тревоги.

Не вставая с кровати, Анна прислушалась к легкому шуму шагов над головой и по ним без труда определила, что к Кейту, как всегда в это время, пришла горничная, сменила под ним простыни, побрила его и спросила, что он хочет на завтрак. Вопрос был праздным — меню завтрака и обеда для Кейта уже около года определяли врачи и диапазон его собственного выбора был неширок.

Анна поднялась с постели, накинула кимоно и прошла в ванную. Без обычного удовольствия постояла под душем, глядя в зеркало, как вода соскальзывает с гладкой кожи. Память вяло вернулась к ночному происшествию, и она вновь попыталась разобраться в смысле и сущности неумелой попытки вора-соотечественника проникнуть на виллу. Сейчас ей казалось, что все случившееся не было простым ограблением этого дурня. И сам он не представлялся ей столь глупым.

Она выключила душ, кое-как вытерлась, накинула на голое тело ворсистый халат и неторопливо, с трудом натягивая на лицо безмятежную маску радостного утреннего пробуждения, поднялась на третий этаж виллы.

Кейт Пратт лежал высоко на подушках. Широкая стеклянная дверь на лоджию была распахнута, и он, прищурившись, спокойно и отрешенно смотрел вдаль безбрежного океана.

Его скульптурная голова, обрамленная гривой волос, едва тронутых сединой, была красивой — если смотреть в профиль, с левой стороны. Правую сторону — от угла губ до глаз и уха свела гримаса застывшей судороги. Казалось, неловкий гример сделал неестественный мазок и забыл его стереть. Прямые плечи сохраняли силу спортивного, заботившегося о своей форме цветущего мужчины сорока лет, левая загорелая и гладкая рука, в которой был зажат стакан с апельсиновым соком, была тоже красивой. Но правую прикрывала простыня, словно Кейт не хотел видеть, что эта рука, как и правая нога, была намертво парализована. Вся правая часть его тела словно отторглась от организма, жила своей жизнью, скорее — умирала. Способность говорить вернулась к нему полгода назад — он произносил слова медленно, без интонации и чувства, с таким сипением, будто в горло ему вставили жестяную трубку.

Он повернулся на звук шагов, напряженно улыбнулся Анне тонкими губами и сказал:

— Доброе утро, дорогая.

— Доброе утро, Кейт. Как ты спал?

— Хорошо, — отчужденно ответил он. — Кажется, в доме что-то произошло ночью?

До правостороннего паралича он был слегка глуховат и спал так, что не слышал даже раскатов грома в грозу, но с болезнью слух его обострился. Впрочем, как и зрение, — с подушек кровати он видел на горизонте яхту, которую Анна могла разглядеть лишь в бинокль.

— Да. Но это пустяк, — ответила Анна. — Я не хотела тебе говорить.

— Отчего же, дорогая, не отгораживай меня от мелочей жизни. — Он снова судорожно улыбнулся. — Плохое лекарство — находиться в покое полутрупа. Так что же произошло?

— В дом пытался залезть вор, — стараясь казаться беспечной, ответила она.

Пока Кейт с удивлением осмысливал услышанное, Анне пришлось на ходу изменить план утреннего разговора, который она составила еще ночью. Ей не хотелось беспокоить Кейта рассказом про попытку ночного грабежа, но теперь показалось неправильным скрывать от него случившееся, каким бы оно ни было вздорным.

— Это бывает, — произнес Кейт и снова попытался улыбнуться. — Вилла на то и существует, чтобы притягивать к себе внимание воров. Надеюсь, что охрана сработала хорошо?

— Безукоризненно, Кейт. Они не даром едят свой хлеб. К тому же ничего опасного. Обычный мелкий воришка. Без оружия. Не было при себе даже ножа.

Его блестящие, живые и ясные глаза (болезнь здесь проявила милосердие) внимательно уставились на Анну, потом он снова улыбнулся одной стороной лица и произнес:

— Но тебя что-то тревожит в этой истории? Тревожит больше, чем оно того стоит?

— Дело в том, что этот вор — из России… Мой соотечественник. Земляк, — закончила она по-русски, и он понял смысл незнакомого слова.

— Ну и что? Сейчас много твоих соплеменников бродит по побережью. Ты видишь в этом какую-то преднамеренность? Или это твой знакомый?

— Нет-нет, — торопливо отреклась она. — Я даже не знаю его имени. Но эта история меня почему-то насторожила.

— Сдай его в полицию и забудь, — жестко подвел итог Кейт.

— А может быть, он именно этого и хочет? Мне он не нравится, Кейт. Я хочу его отпустить. Выгнать из дому, и конец. Мне не хочется, чтоб он затаил на меня какую-то злобу.

Эти слова были полуправдой. Но Кейт не уловил недоговоренности.