Счастье: уроки новой науки - [27]

Цели самореализации недостаточно. Ни одно общество не сможет функционировать, если его члены не будут осознавать своей ответственности наряду с правами. Отсюда возникает фундаментальный вопрос: «Почему я должен чувствовать ответственность за других людей?» Он совершенно разумен. Пока мы не сможем ответить на него, нам не удастся создать более счастливое общество.

К сожалению, наша нынешняя культура не дает на него ясного ответа. Упадок традиционного христианства, а затем и социальной солидарности оставили после себя моральный вакуум. На Западе сейчас преобладают две идеи: дарвиновский «естественный отбор» и «невидимая рука рынка» Адама Смита. Из дарвиновской теории эволюции многие сделали вывод: для того чтобы выжить, нужно быть эгоистом и подражать лидеру, в противном случае вас поднимут на смех. А из Адама Смита они делают еще один предпочтительный вывод: если все ведут себя как законченные эгоисты, в итоге все обернется к лучшему, поскольку свободный договор между независимыми агентами будет способствовать максимально возможному счастью.

В связи с этим возникает необходимость бросить открытый вызов этим идеям, что я и сделаю в последующих трех главах. Сначала я поспорю с социальным дарвинизмом и продемонстрирую, как люди могут сотрудничать в достижении общего блага. Затем я предложу в качестве концепции общего блага идею «наибольшего счастья». И наконец, докажу, что смитовской политики невмешательства (даже в модифицированном современной экономической наукой виде) недостаточно для достижения этой цели.

Глава 7 Можем ли мы стремиться к общему благу?

Всегда ходи на чужие похороны – иначе никто не придет на твои.

Йоги Берра

Я всегда вижу точку зрения другого человека – иногда это такая тоска.

Мой дядя Пип

Двое подростков играют в лесу. Вдруг они видят идущего на них медведя. Один хватается за кроссовки, другой говорит: «К чему это? Медведя все равно не обгонишь». «Но тебя-то я обгоню», – отвечает первый.

Это типичный пример фундаментальной дарвиновской идеи. Одного из двоих все равно съедят, вопрос только в том, кого именно. В мире существует ограниченное количество ниш и выживает наиболее приспособленный – это мир «игр с нулевой суммой». Ресурсы фиксированы. Или я их получу, или вы. Но, что бы мы ни делали, имеющаяся общая сумма не может измениться. Все наши усилия будут производить в итоге изменения нулевой суммы. Налицо война всех против всех.

Малая часть человеческой жизни, конечно, таковой и является. Однако большая, и лучшая, ее часть состоит из взаимодействий с ненулевой суммой – т. е. таких, которые увеличивают общую сумму нашего благополучия (Дарвин и сам это понимал[210]).

Некоторые из этих плодотворных взаимодействий совершаются «на расстоянии вытянутой руки», скажем, когда я делаю покупки в бакалейном магазине (рыночные взаимодействия обсуждаются в главе 9). Впрочем, есть еще один вид взаимодействий – тоже «близкий» и предполагающий непосредственное сотрудничество: вы и я договариваемся добиваться общей цели, даже если она влечет за собой необходимость жертвовать краткосрочными преимуществами. Если бы люди были не способны на такого рода повеление, то не было бы никакого смысла обсуждать принципы морального действия (см. главу 8). Таким образом, данная глава послужит вступлением к последующему обсуждению. Она посвящена тому, в какой мере люди могут сотрудничать ради достижения общего блага в долгосрочной перспективе.

Дилемма

В любом совместном предприятии мой эгоистический интерес понятен: вы должны работать, а я пожинать результаты вашего труда. Иными словами, я хотел бы стать «безбилетником» и «проехаться» за ваш счет. Но если вы станете придерживаться такого же подхода, ничего сделать не удастся.

Человечество стояло перед этой дилеммой со времен своего появления в африканской саванне. Хочу проиллюстрировать этот тезис жизненной историей, действие которой происходит как раз в саванне – потому что именно там естественный отбор заложил биологические основания человеческой природы.

Можно представить следующую ситуацию. Двое наших предков при встрече обсуждают охоту на оленя. Назовем этих предков «вы» и «я». Добыча на охоте коренным образом зависит от того, как каждый из нас сыграет свою роль. Я могу либо сотрудничать, помочь загнать оленя и поучаствовать в разделе добычи, либо мошенничать, дать вам сделать всю работу, а потом украсть добычу. Перед вами такая же самая альтернатива: можете сотрудничать, а можете мошенничать.

Если мы будем держаться вместе, мы получим самую большую добычу – по два оленя на каждого. Но если вы будете жульничать, а я нет, вам достанется три оленя, а я не получу ничего. То же самое произойдет, если я буду мошенничать, а вы нет. Наконец, если мы оба будем жульничать и действовать в одиночку, каждый из нас получит по одному оленю.

Эти четыре варианта показаны в приведенной ниже таблице. Когда мы с вами обсуждаем, идти ли на охоту, мы знаем, что логически возможен любой из этих вариантов поведения. Но прежде чем мы решим, идти ли на охоту, у нас, очевидно, складывается представление о том, какое поведение окажется наиболее вероятным.