Счастье Рейли - [50]

— Поторопись со своим фокусом, ты обещал, что они исчезнут, — настаивал рыжий. — Неудобно же так стоять.

Вэл, не торопясь, вынул у них револьверы и отошел к своему столу.

— Какого черта! — завопил «крутой».

— Нет, — спокойно сказал Вэл, помахивая револьвером. — Плотнее прижимайте ведра, иначе промокнете… или получите пулю.

Положив револьверы рядом со своей тарелкой, новоиспеченный фокусник хладнокровно доел похлебку и попросил еще одну чашку кофе.

— Эй, в чем дело? — нервничал рыжий. — Убери отсюда это ведро!

— Не напрягайся, — посоветовал Вэл. — Джентльмены хотят спокойно поесть, без твоих штучек.

Он сел, откинувшись на спинку стула, попивая кофе и без всякого выражения разглядывая их. Новость о заезжем фокуснике уже разнеслась по городу, очевидно, не без помощи мальчишки, который принес ведра. Снаружи собралась толпа. Некоторые зеваки даже протиснулись в кафе.

Двое известных в городе «крутых» стояли посередине зала, держа щетками над головами ведра с водой. Ситуация была очень комичная. Если парни отпустят щетки, тяжелые деревянные ведра упадут, обдав их водой, а возможно, и поставив шишку на лбу.

— Не нервничайте, ребята, — успокаивал Вэл. — Вы хотели увидеть, как что-нибудь исчезнет. Я заставил исчезнуть похлебку и три чашки кофе. А сейчас… — Он встал и положил на стол серебряную монету. — Исчезну и я. — А потом обратился к присутствующим в кафе: — Скоро они здорово устанут. Так, если будет настроение, снимите ведра. — Он отступил к двери и откланялся: — Прощайте, джентльмены! Жаль покидать такую приятную компанию, но, понимаете, — дела.

Разрядив револьверы, Вэл бросил их на улице, прыгнул в седло и легким галопом выехал из города.

Перед ним бархатным ковром раскинулась прерия, над головой огромным шатром висело небо. Именно об этом он скучал на Востоке и всем сердцем любил и невероятную ширь земли, и уходящие вдаль холмы, и глубины неожиданных каньонов, и тени облаков, ползущие по высохшей пустыне. Где, ответьте мне, поднявшись на вершину холма, можно сквозь струящийся от жары воздух увидеть пространство на шестьдесят-семьдесят миль вокруг? Сейчас он был один на один с прерией и принадлежал только ей, слушая стук копыт, поскрипывание седла да неумолчную песню ветра.

Вэл думал о том, что на этой земле невозможно прожить, не породнившись с ней, не отдавшись ей полностью. О чем говорили на Западе, даже отгородившись от прерии стенами салунов, фойе отелей, домов, ковбойских бараков? О том же, что и у походных костров, — в основном о ручьях и прудах, состоянии пастбищ и индейцах.

Индейцы тоже составляли неотъемлемую часть этой земли. Любой путешественник принимал в расчет возможность встречи с ними. Очень немногие из них вели оседлый образ жизни. Боевые отряды индейцев могли появиться где угодно. Это им принадлежали тропы, протоптанные вблизи источников десятки, а то и сотни лет назад. Потому приближаться к любому источнику следовало с большой осторожностью.

Что касается индейцев, то Вэл придерживался советов Тенслипа — этого странного ганфайтера, наполовину преступника, наполовину порядочного человека, который черпал знания не из книг. О том, как выжить в пустыне и на горах, он знал такое, о чем Вэл не имел представления, его маленькие секреты были частью его самого, частью его образа жизни.

Тенслип никогда не разбивал лагерь около воды, даже в тех местах, где индейцы не появлялись. «Это нечестно, — говорил он. — Другим тоже нужен доступ к питью. Подумай о диких животных и птицах, которые проходят много миль, чтобы напиться. Они будут ждать, умирая от жажды, пока ты сидишь у ручья. Возьми все, что тебе нужно, и освободи место».

От Тенслипа Вэл также узнал, что нельзя допивать воду из фляжки, пока не убедишься, что в источнике, к которому ты идешь, есть вода. Случалось и очень часто, ручьи, родники, даже озера пересыхали, и там, где недавно струилась вода, лежала лишь растрескавшаяся под испепеляющими лучами солнца грязь.

Он знал, что самыми безопасными дорогами в сухой сезон становились тропы древних индейцев, поскольку они вели от источника к источнику по самой легкопроходимой местности.

Дважды Вэл останавливался на одиноких ранчо, обмениваясь новостями с их обитателями и прислушиваясь к разговорам хозяев. Владелец второго ранчо предложил ему купить красивую гнедую кобылу.

Он стоял опершись о жерди корраля, расхваливая животное.

— Как насчет купчей? — спросил Вэл.

— Почему бы и нет? — усмехнулся коневод. — Напишите, а я подпишу.

— Но будет ли она законной?

Владелец ранчо пожевал усы и сказал:

— Не стану врать, мистер. Если вы едете на Восток, то она будет законной, на Запад — то не совсем.

— Думаю, мне достаточно одной лошади, — отказался от покупки Вэл, — но ваша хороша.

Он переплыл Рио-Гранде и, не торопясь, направился в сторону Пекоса.

Глава 17

Городок Таскоса возник на берегу Канейдиан и процветал, когда через него перегоняли стада с юга на север. Но прилегавшие к нему земли перегородили колючей проволокой, и он умер, оставив после себя несколько полуразрушенных глинобитных домов, призраки ганфайтеров, погибших на его улицах, да романтическую память о Френчи Маккормик — в прошлом восхитительной девушке, поклявшейся никогда не бросать своего мужа — профессионального игрока в карты, и выполнившей обещание. Она не рассталась даже с его могилой.