Счастье - [98]

Джемаль все это время безмолвно бросал на них злые взгляды из-под насупленных бровей. На яхте образовались два враждебных лагеря: с одной стороны – Мерьем с Профессором, а с другой – Джемаль. Он ясно видел, что между девушкой и хозяином яхты существует особая близость, и сердился на преувеличенные восторги Профессора по поводу способностей и ума Мерьем.

Когда стало очевидным, что девушка в несколько раз умнее и смышленее его, Джемаль был сражен наповал. Как так получилось, что эта соплячка, это помилованное им несчастное создание так сильно изменилось! Она, обязанная прислуживать ему в родном селе, не имеющая права есть рядом с мужчинами, не смеющая даже слова произнести, на Эгейском побережье стала задирать нос. Видя это, Джемаль даже подумывал, не сбросить ли ему Профессора в воду, чтобы спасти честь семьи. Он так сильно злился, что старался не пересекаться с ними, с утра до вечера целые дни проводил в одиночестве. Пару раз он отправлялся вплавь по морю к поселкам на берегу. По крайней мере, хоть в этой области у него было преимущество перед Мерьем. Подготовка в спецназе приучила его тело к воде, и в этом у него было неоспоримое превосходство над девушкой, которая до этого дня только ноги в воде мочила.

Профессор настаивал, чтобы Мерьем научилась плавать, говорил, что если случится авария и она упадет в воду, то утонет, а поэтому надо обязательно научиться! Но девушка никак не могла решиться на это. Чтобы учиться плавать, надо надевать купальник и обнажать тело – на это она пока не могла пойти…

На самом деле ей очень хотелось надеть свой милый купальничек. И она нашла выход, как это сделать. Каждое утро, проснувшись, она надевала его на голое тело в каюте, а сверху натягивала футболку и брюки.

Первое время в новой одежде она ощущала себя почти нагой. Купальник надевать было нельзя. Правда, то ощущение наготы, с которым она вышла из магазина, заставлявшее ее дрожать всем телом, со временем прошло, и она привыкла к новой одежде, однако появиться перед Джемалем и Профессором в купальнике было выше ее сил.

А Профессор, смеясь, говорил:

– Ничего, к этому ты тоже привыкнешь! Человек быстро привыкает к хорошему. Я уже даже побаиваюсь: ты слишком быстро адаптируешься!

Профессору хотелось, бросив якорь, провести вечер в какой-нибудь спокойной бухте. Он сказал Джемалю и Мерьем:

– Неподалеку есть потрясающая бухта. Такую мы больше нигде не увидим! Давайте сядем в лодку и съездим туда.

Джемаль, как всегда, покачал отрицательно головой, он не хотел ничего разделять с ними. Нет так нет! Профессор и Мерьем сели в лодку и отплыли.

В этом месте бухты переплетались. Девственный лес выглядел так, словно здесь никогда не ступала нога человека, бухты насквозь пропитались запахом хвои, у берега вода была ярко бирюзового цвета и такая прозрачная, что видно все до самого дна, как в аквариуме.

Мерьем, свесив правую руку, опустила ее в морскую прохладу, наблюдая за маленькими серебристыми рыбками, резвящимися в глубине. Профессор рассказывал ей о месте, куда они ехали, объясняя, что здесь, где между двумя бухтами находится узкий клочок земли, в свое время Клеопатра хотела, выкопав землю, соединить эти две бухты, однако не сумела. С того времени все, кто хотел это сделать, умирали. Немного позже он показал ей разрытые места и остатки раскопов.

Когда они приплыли, уже почти стемнело, но Мерьем успела увидеть руины: с одной стороны висело закатное солнце, а с другой – восходящая полная луна. Когда тьма сгустилась, свет луны усилился.

Через какое-то время берег, на который они вытянули лодку, в свете луны начал сиять как серебряный. Они присели на гальку. Профессор открыл две банки холодного пива, которое взял с собой, и протянул одну Мерьем.

Мерьем была как во сне. От красоты, в которой она находилась, залитого серебристым светом луны берега, сумасшедших запахов, вежливости и внимания находящегося рядом мужчины у нее кружилась голова. Она словно отдала себя во власть потока, и вода несла ее куда хотела…

Она взяла пиво. Сначала губы ощутили холод банки, следом – щекочущую пену и только потом – терпкий вкус. В животе разлилось блаженное спокойствие. Она опустила ноги в набегающую на берег волну. Мерьем была невероятно рада, что рядом нет Джемаля. Возможно, впервые в жизни она проводила время как человек, который является хозяином самому себе.

Уважение, которое выказывал ей этот образованный и богатый человек, почтительность, сквозившая в каждом его движении, будили в ней странные чувства. Впервые в жизни ее ценили, ей постоянно говорили, что она умная и красивая. Размышляя об этом, она не заметила, как закончилось пиво.

Профессор ощущал большую нежность и любовь к сидящей рядом девочке. Он хотел обнять ее худенькие плечи, прижать ее к своей груди. Как ни странно, это не было сексуальным желанием. Он не чувствовал к ней физического влечения. В большей степени это можно было назвать состраданием. Обнять девушку, прижать ее к груди и так держать – этого для него было бы достаточно. Но он не обнял ее, потому что девушка могла бы понять его неправильно.

Быстро поднималась луна. Профессор спросил у Мерьем, видит ли она на луне профиль женщины. Как и большинство людей, она ничего не увидела. Сначала у него тоже не получалось увидеть, однако в детстве, благоухающими измирскими вечерами отец терпеливо учил его, как надо смотреть, чтобы увидеть женское лицо на лунной поверхности. Полная луна – как медальон, на нем с одной стороны виднеется лицо красивой женщины, которая смотрит немного вверх. Профессор долго объяснял все это Мерьем, однако у девушки ничего не получалось. Она видела совершенно другие вещи.