Счастье - [117]

Он и обрадовался, и расстроился.

Он вышвырнул пустую бутылку из-под джина в море. Рот словно заржавел и не собирался открываться, голову сжимало тисками. Чтобы спастись от этого состояния, существовало лишь одно средство – броситься в морскую прохладу вслед за бутылкой из-под джина. Он так и сделал – словно бутылка, плюхнулся в море. Даже немного наглотался воды, однако почувствовал благодарность к этой синеве, омывшей его и снаружи, и изнутри. Он резвился в воде, как отбившийся от стаи пожилой дельфин…

Когда Профессор поднялся на палубу, он чувствовал себя уже намного лучше. Настолько лучше, что он даже понял, что может противостоять навалившимся на него проблемам. Хотя… а стоит ли бороться?.

Он снова подумал: «Я побежден».

Странное дело, но эта мысль принесла ему ощущение внутреннего счастья. А ведь поражение и капитуляция ничем не похожи на счастье. Значит, это его победа? Закончился период ненасытных желаний и притворства, страхов и саркастических вопросов. Его охватило внутреннее спокойствие полководца, проведшего долгие годы в осажденной крепости и вынужденного сдаться более сильной армии.

Вопросов было много, и самого разного характера: турок или эгеец, средиземноморец ли, американец или европеец, или выходец из Среднего Востока, мусульманин или атеист, богатый или бедный, мужчина или нет, настоящий или фальшивый, милосердный или жестокий, язвительный или чистосердечный, традиционалист или модернист, показушник или философ, ученый или шарлатан, боящийся смерти или нет… И все они сводились к одному: «Кто я?» Ответить на эти вопросы было невозможно. Так чем разбираться в понятиях и идеях, гораздо проще было, согласившись с поражением, сдаться и жить спокойной жизнью.

Сейчас он очень хорошо знал, что надо делать.

Отправиться к человеку, который больше всех любил и ждал его, то есть к своей матери, есть пищу, которую заработает своим трудом, перезнакомиться с любопытными соседями, в праздничные дни по утрам с букетом цветов навещать могилу отца. Возможно, найти в Эгейском университете работу скромного учителя и в этом доме своего детства – возможно, в какой-то другой форме – жить так, как жил его отец. Это было бы самое лучшее.

Он, подобно спящему Эндимиону, выбрал беспробудный сон.

Хотя Профессор думал, что горбатого могила исправит, он не мог избавиться от своей язвительности и тут же вспомнил о статье в журнале «Ньюсвик», которую читал раньше, в которой рассказывалось о том, что в Италии для мужчин преклонного возраста, живущих с матерью, существует специальный термин mammismo.

Он смог перевести его на турецкий язык как «мамочкин сынок». Но ему плевать, кем его будут считать люди – mammismo или мамочкиным сынком. После того как он согласился с поражением, жизнь могла сколько угодно топтать и унижать его. Даже в самой своей низменной части игра имеет вкус. Он улыбнулся.

– Давай, маменькин сынок! – сказал он сам себе. – Только сначала верни яхту и благодари Бога, что заплатил вперед.

Когда Джемаль проснулся в следующий раз, первое, что он увидел, – было бледное лицо Мерьем, сидевшей у его изголовья и смотревшей на него. Он с трудом поднялся на постели, поняв, что абсолютно разбит.

– Мерьем! – пробормотал он. – Ты ночью сюда не заходила?

– Нет, – ответила девушка.

– Сколько я проспал?

– Двое суток. Я ждала, когда ты проснешься. Хозяин дома хочет, чтобы мы немедленно ушли отсюда.

– Хорошо, – сказал Джемаль, – как-нибудь найдем место, куда уйти.

– Ты для себя ищи, – покачала головой Мерьем.

– Почему? Разве ты не идешь со мной?

– Нет!

– А куда ты пойдешь?

– Тебя это не касается, – спокойно ответила Мерьем.

Джемаль смотрел на нее с изумлением. Лицо девушки выражало высшую степень решительности, его даже можно было назвать жестким. Нижняя губа презрительно скривилась. Глаза смотрели прямо, не мигая. Она была абсолютно серьезна. Джемаль испугался:

– Мерьем. Ты не справишься одна. Пойдем со мной.

Мерьем еще раз сказала:

– Нет. Возвращайся домой.

Услышав про дом, он вдруг почернел лицом, даже цвет кожи изменился, а в глазах появилась ужасная боль.

Сквозь стиснутые зубы он прошептал:

– Не вернусь. Никогда в своей жизни я не вернусь в это кошмарное место!

– Тогда отправляйся в Стамбул. К брату или к своему другу. Они найдут тебе работу.

Потом, под удивленным взглядом Джемаля, вытащила из кармана пачку долларов и дала ему:

– Эти деньги помогут тебе. Не беспокойся, у меня есть еще.

Джемаль спросил:

– Откуда у тебя они?

– Ходжа дал, – коротко ответила девушка.

Она повернулась и вышла. Не прощаясь.

Джемаля охватило чувство неведомого ему ранее страха. Осознание того, что Мерьем сейчас выйдет и он ее больше никогда не увидит, снарядом взорвалось в его голове. Первый раз в жизни изнутри поднималось желание расплакаться, как маленький ребенок. Он бросился за ней, схватил за руку и произнес, задыхаясь:

– Ты не уйдешь! Никуда не уйдешь. К этому парню из кафе бежишь, не так ли? Я тебе не позволю.

Мерьем сказала холодно:

– Отпусти мою руку. Делай что хочешь, но ты не сможешь мне помешать.

Джемаль стал сильно трясти ее с угрожающим видом:

– Мерьем! Приди в себя, не то я сделаю что-то плохое!