Счастье - [19]
– Тебя больше ничего не интересует?
Санька глубоко вздохнула и остановилась. Она уже почти дошла до трамвайного кольца, где паслась на свежей травке привязанная к колышку коза и толстая вагоновожатая красила губы алой помадой, глядя в зеркало заднего вида. Хозяйка козы, совершенно деревенская старуха, сидела на перевернутом ведре и, улыбаясь, одобрительно кивала всему белому свету, в особенности пустым вагонам.
За этим трамвайным пустырем начинались пригорки, поросшие молодым березняком, слева гнездились чудом уцелевшие деревянные развалюхи с палисадниками, где уже зацветала черемуха, а справа шумел лес, в глубине которого в старом дупле жил Хозяин Леса, сделанный руками ее сестры.
Привычное материнское страдание о младшей подступило к горлу.
«Таких, как ты, стерилизовать надо!» – хотела крикнуть Санька в невыразительное лицо, на которое смотреть было труднее, чем на полуденное солнце.
Но вместо этого еле слышно произнесла:
– А сестра? Тоже денег на аборт лень искать было?
– Да я даже нашла. Только он их у меня в тот же день стибрил. У него чутье на деньги было. Везде находил и прикарманивал. Да я не о нем хотела. Он тут вообще и ни при чем.
Санька мрачно усмехнулась.
– Короче. Это летом было. В Крыму. Не помню, город какой – Симферополь или Севастополь. Ты у соседки на даче жила. А мы с этим отдыхали.
И случился там у меня роман с ангелом. Паша звали. Правда ангел был. Смотрел на нас с ужасом, но жалел. Всех жалел, и нас тоже. И слушал. Часами мог слушать. Так, что все ему рассказать хотелось. А глаза – я таких никогда не видела. Ну, ангел, ангел, что ты будешь делать… Мне захотелось за него ухватиться, чтобы выбраться. Но я не поняла. Думала, влюбилась. А раз влюбилась – надо переспать. Ну, и споила я ангела, и когда этот мой захрапел… то я чуть ли не насильно его с собой уложила. Не в постель даже, на газетку, мебели там не было… И когда он поднялся, у него такое страдание на лице было, никогда не забуду. Я так хотела, чтобы он на меня хотя бы посмотрел, но он убежал, не глядя. Я высунулась в окно и видела, как он бежит, будто за ним гонятся дикие звери. Улица была длинная, и он все бежал, бежал, а я все смотрела, смотрела…
– Ты уверена, что это от него?
– Глаза те же. Взгляд.
– Фамилия?
– Не знаю.
– Общие знакомые?
– Что ты! Сто лет прошло.
– Как он выглядел? Что говорил? Где учился? Работал? Кто родители?
– Да что ты вцепилась-то в меня? Откуда я знаю!.. Ну, сразу и пошла, какая нервная! Стой, сейчас что-нибудь вспомню. Учился – что-то с природой связанное, в экспедиции ходил, костер с одной спички разжигал… Высокий такой, стройный, румянец во всю щеку. Глаза огромные. Пристальные. Никто так не смотрел.
– Как?
– Так, что ты сразу чувствовал: ты есть, тебя увидели, тебе рады. И рады не потому, что ты хороший, а просто потому, что ты есть. И на деревья, и на собак он точно так же смотрел. Любил музыку. Дудочки какие-то, флейты. Ездил в Москву, чтобы послушать у кого-то пластинку редкую. На гитаре играл, разумеется. Стихи писал, куда ж без этого… А, вот еще, – вдруг вспомнила, – когда ему говорили «спасибо», отвечал: «Все там будем!» Не знаю, что это значило…
– Это значит, он считал, что все спасутся. – От кого спасутся? Кто?
– Проехали. Дальше.
– Да все уже. Рассказала.
– А этот… э-э… твой мужчина, он как-нибудь реагировал? Что-то говорил?
– Нет. Делал вид, что все нормально. А под конец свалил просто. На несколько месяцев. – Как же ты выживала? Работала?
– А что я умела? В девятнадцать-то лет?
Работала, конечно. Объявления клеила, билеты в филармонию распространяла – только за это копейки платили, если дело до зарплаты доходило. Обычно прогоняли через месяц – и новых дурачков набирали… Как выживала? Соседки надоумили гречку купить. Вот и жрали мы с тобой эту проклятую гречку каждый день.
– Неужто ты меня кормила?
– Попробуй не дай – такой ор поднимала, тут же в стену начинали стучать. Когда я уходила работать, соседи тебя подкармливали. Да и мне иногда миску супа ставили, чего уж. Детскую одежду приносили. Кто-то отдал коляску.
– Ты меня в коляске катала?!
– Иногда. Кричала ты сильно, на улице успокаивалась. А ты думаешь, я вообще ничего для тебя не делала?
– Думаю.
– Ну-ну.
– Про сестру я ничего такого не помню. Чтобы хоть раз хоть что-то…
– Ну, та тихая была, голоса не подавала. Да и ты в нее сразу вцепилась. Даже бутылочку сама совала.
– Тихая, да. Померла бы – не заметили.
– Так. Тебе нужна была информация, ты ее получаешь. На наезды я не подписывалась. Что еще?
– Кто его родители? Знают ли они о нас?
– Я с ними не знакома. Он, вообще-то, деревенский. Но очень этого стыдился. Никому не рассказывал. Говорил, что родом из Таллина. А то. Он же не Федя, он – Тео. Теодор из Таллина, родители погибли. Тут варианты были разные. От двойного самоубийства, обязательно с прыжком со скалы в море, до укуса гремучей змеи… И ведь верили, жалели те, кто плохо его знал, девушки особенно. И я, дура, тоже… А когда он попал в эту мыльную секту и съехал на бабле, тут-то он всех своих родственников и припомнил, собрал мешок зубной пасты и к ним торговать отправился. Мне-то не говорил ничего, конечно. Я слышала, как он начальству докладывал по телефону. Так я и узнала, что мать с отцом у него живы, учителями работают в деревне.
В этой, во многом философской, сказке Натальи Ключарёвой маленький читатель оказывается свидетелем драматических событий. Они происходят в древней стране улиток, народ которой живет по своим законам и верованиям. Как воспримет «улитный народец» идеи, опровергающие старинные традиции? И когда получит весть о таинственном Короле улиток, которого никто не видел, но которого каждый мечтает встретить? В ответах на эти вопросы содержится живой, не назидательный, а пропущенный через сердце урок постижения истины.
«Россия: общий вагон» (претенциозное название выглядит чересчур публицистически, однако это именно роман) - это попытка нарисовать панораму России середины нулевых годов, России «снизу»; единственный, кажется, роман, в котором зафиксирован всплеск народного гнева, связанный с зурабовским законом о монетизации льгот.Студент истфака Никита путешествует по России - «в поисках России». Он тяжело переживает зло, причиненное другим, и возможно, с этим связана его странная особенность - без особых причин он падает в обморок.
В новую книгу Натальи Ключаревой – автора нашумевших романов «Россия: общий вагон» и «SOS» – вошли повесть «Деревня дураков» и цикл очерков «Деревянное солнце».Герой повести – молодой историк Митя – решил поработать сельским учителем в деревне Митино. Деревня как деревня, и жители в ней обычные – и старожилы, помнящие войну, и батюшка, и влюбчивые старшеклассницы, и блудница местная – Любка… А за деревней, подальше, стояла таинственная деревня дураков, о которой местные жители боялись даже думать. И пришлось Мите столкнуться с настоящей – неписаной – историей…
Роман охватывает четвертьвековой (1990-2015) формат бытия репатрианта из России на святой обетованной земле и прослеживает тернистый путь его интеграции в израильское общество.
Сборник стихотворений и малой прозы «Вдохновение» – ежемесячное издание, выходящее в 2017 году.«Вдохновение» объединяет прозаиков и поэтов со всей России и стран ближнего зарубежья. Любовная и философская лирика, фэнтези и автобиографические рассказы, поэмы и байки – таков примерный и далеко не полный список жанров, представленных на страницах этих книг.Во второй выпуск вошли произведения 19 авторов, каждый из которых оригинален и по-своему интересен, и всех их объединяет вдохновение.
Какова роль Веры для человека и человечества? Какова роль Памяти? В Российском государстве всегда остро стоял этот вопрос. Не просто так люди выбирают пути добродетели и смирения – ведь что-то нужно положить на чашу весов, по которым будут судить весь род людской. Государство и сильные его всегда должны помнить, что мир держится на плечах обычных людей, и пока жива Память, пока живо Добро – не сломить нас.
Какие бы великие или маленькие дела не планировал в своей жизни человек, какие бы свершения ни осуществлял под действием желаний или долгов, в конечном итоге он рано или поздно обнаруживает как легко и просто корректирует ВСЁ неумолимое ВРЕМЯ. Оно, как одно из основных понятий философии и физики, является мерой длительности существования всего живого на земле и неживого тоже. Его необратимое течение, только в одном направлении, из прошлого, через настоящее в будущее, бывает таким медленным, когда ты в ожидании каких-то событий, или наоборот стремительно текущим, когда твой день спрессован делами и каждая секунда на счету.
Коллектив газеты, обречённой на закрытие, получает предложение – переехать в неведомый город, расположенный на севере, в кратере, чтобы продолжать работу там. Очень скоро журналисты понимают, что обрели значительно больше, чем ожидали – они получили возможность уйти. От мёртвых смыслов. От привычных действий. От навязанной и ненастоящей жизни. Потому что наступает осень, и звёздный свет серебрист, и кто-то должен развести костёр в заброшенном маяке… Нет однозначных ответов, но выход есть для каждого. Неслучайно жанр книги определен как «повесть для тех, кто совершает путь».
Секреты успеха и выживания сегодня такие же, как две с половиной тысячи лет назад.Китай. 482 год до нашей эры. Шел к концу период «Весны и Осени» – время кровавых междоусобиц, заговоров и ожесточенной борьбы за власть. Князь Гоу Жиан провел в плену три года и вернулся домой с жаждой мщения. Вскоре план его изощренной мести начал воплощаться весьма необычным способом…2004 год. Российский бизнесмен Данил Залесный отправляется в Китай для заключения важной сделки. Однако все пошло не так, как планировалось. Переговоры раз за разом срываются, что приводит Данила к смутным догадкам о внутреннем заговоре.
Герои Елены Долгопят словно вышли из гоголевской «Шинели» и рассказов молодого Пелевина. У старого ретушера воруют любимое пальто, и это становится поводом для крепкой мужской дружбы… сотрудник НИИ криминалистики продолжает ходить на работу, даже когда институт закрывают… ученые создают голографическую копию умершего президента, а в XXI веке воскресают свидетели революции 1917 года… Рассказы Долгопят многослойны, каждая история становится вызовом современности и философским размышлением о ней.
«Падал прошлогодний снег»… сотни тысяч людей любят этот мультфильм и наверняка хотели бы прочесть истории, похожие на него по стилю.В мире Моше Шанина, где герои живут на двух берегах реки, постоянно происходят чудеса и нет места скуке: здесь шьют штаны из бархатного советского знамени, спасаются от волков на деревьях, а дети в школе могут плевком разбить лампочку на спор.
Зачем строить свою семью, если вокруг так много уже устроенных семей и можно ими прекрасно пользоваться? – так размышляет героиня романа Татьяны Любецкой, собираясь разрушить чужой брак. Но жизнь неожиданно вносит свои благородные коррективы в этот авантюрный план, превращая интрижку в большое настоящее чувство.Автор этого романа – чемпионка мира по фехтованию. Вы когда-нибудь встречали такого писателя? Мы ни разу. Но писательница со шпагой в руках – это ли не романтический символ, которому хочется верить как никакому иному?
В далекой российской деревушке, которая называется Бездорожная, «люди живут мечтательно». Дед Герой, Матрешка, Ленин, Кочерыжка, Трактор и Головастик – бездельники и хитрецы, но также и широкой души «народные» умельцы, которыми так богата земля русская. Пропащие люди, скажут одни, святые, скажут другие.