Счастье и тайна - [102]

Итак, несмотря на то, что тело мое подчинилось, мой мозг продолжал бороться.

Так мы тряслись в этом экипаже — я в полусознательном состоянии, и преступный «доктор» рядом со мной. Я собирала последние силы, чтобы бороться с навалившейся на меня сонливостью, которая, убаюкивая, пыталась погрузить меня в полное забытье.

Я понимала, что меня везут в Уорстуисл.

Мы были одни в экипаже, и возница нас не слышал. Легкое покачивание и стук копыт, казалось, говорили мне: «Над тобой нависла угроза. Борись с ней! Изо всех сил! Еще есть время. Но как только ты попадешь в это мрачное серое здание… выбраться оттуда будет совсем нелегко».

Я не войду туда. Никто не сможет сказать моему ребенку, что когда-то его мать была пациенткой Уорстуисл!

— Не надо противиться, Кэтрин, — мягко сказал доктор.

Я попыталась что-то сказать, но под влиянием лекарства у меня ничего не вышло.

— Закройте глаза, — тихо говорил он. — Вы сомневаетесь, думаете, что я не буду о вас заботиться? Вам нечего бояться. Я буду навещать вас каждый день. Я буду присутствовать при рождении вашего ребенка…

У меня внутри зазвучали слова: «Вы дьявол!..» Но вслух я опять ничего не смогла выговорить.

Меня пугало ужасное желание заснуть, которое пронизывало каждую клеточку моего тела и не давало мне бороться за свое будущее и за будущее своего ребенка.

Подсознательно я понимала, что он так и задумал с самого начала: поместить меня в Уорстуисл, пока ребенок не родился, навещать меня там и, убедившись, что у меня родился мальчик, сделать так, чтобы в один прекрасный день он был мертв.

Если бы у меня родилась девочка или ребенок родился бы мертвым, тогда я больше не интересовала бы его, потому что не представляла никакой угрозы для того, чтобы Люк унаследовал Ревелз и женился на Дамарис.

Но как я ни сопротивлялась, я все равно находилась в полусознательном состоянии. И я копила остаток сил для того момента, когда экипаж остановится и он позовет сильных мужчин помочь ему поместить еще одну сопротивляющуюся жертву в эту мрачную тюрьму.

Экипаж остановился.

Мы приехали. Меня подташнивало, и голова кружилась. Я все еще была в полусознании.

— Кэтрин, дорогая, — сказал он и обнял меня одной рукой. Я опять подумала, что его нежное прикосновение хуже, чем удар. — Вам нехорошо. Это ничего. Путешествие закончено. Здесь вы обретете покой. Больше никаких фантазий… видений… Здесь за вами присмотрят.

— Послушайте, — начала я, растягивая слова, так как язык не слушался меня. — Я… я не пойду туда.

Он улыбнулся.

— Предоставьте это мне, дорогая, — прошептал он.

Послышался звук торопливых шагов, и рядом со мной оказался какой-то мужчина. Я почувствовала, как он взял меня под руку.

Они переговаривались.

— Она соображает, куда ее везут…

Доктор отвечал:

— У них бывают моменты просветления. Да, иногда их так жалко!

Я хотела закричать, но не могла. Ноги у меня подгибались, и меня потащили вперед почти волоком.

Я увидела, как большая железная дверь распахнулась. За ней виднелось крыльцо, над ним название учреждения, которое вселяло ужас в сердца и умы многих.

— Нет! — в отчаянии рыдала я.

Но их было так много, и они были настолько сильнее меня!

Вдруг я услышала стук копыт. И доктор выкрикнул:

— Скорее! Ведите пациентку внутрь!

В его голосе мне почудился страх, хотя лишь минуту назад он звучал мягко и самоуверенно.

И в этот момент все мое существо вернулось к жизни: я поняла, что надежда заставила мою кровь бежать быстрее.

Голос, который я так хорошо знала и любила, выкрикнул:

— Какого черта? Что это вы делаете?

И он оказался рядом — человек, которого я хотела забыть и не смогла. Он пришел, как рыцарь в древние времена, чтобы спасти меня.

— Саймон, — всхлипнула я и упала к нему в объятия.

Больше я не боролась с усталостью — я покорилась ей и провалилась в темноту.

Теперь я была не одна. Рядом был Саймон, и он продолжит борьбу за меня.

Глава VIII

Итак, в этот страшный день я все-таки не попала в Уорстуисл. Саймон помешал этому. Когда я боролась там на певческой галерее, Мери-Джейн со всей скоростью, на которую она была способна, побежала в Келли Гранж рассказать, что происходит. Ей удалось услышать часть разговора, из которого она поняла, что доктор собирается увезти меня, и она догадалась куда.

Саймон сразу отправился в Уорстуисл, и, хотя я не видела, как он отстаивал мою свободу, я знала, что это ему удалось.

Он предстал перед Деверелом Смитом и обвинил его при всех в убийстве Габриела. Заведующему он пригрозил, что тот может лишиться своей должности, если осмелится поместить меня в это заведение, полагаясь только на слова доктора Смита. Я представляла себе, сколько силы чувствовалось в нем, когда он боролся за мою свободу и жизнь моего ребенка.

Разумеется, он победил. Саймон всегда выходил победителем. Его нельзя было сломить, если он чего-то хотел добиться. Я уже успела это понять. Мне именно это в нем и нравилось.

Иногда я думаю, что должен был испытывать Деверел Смит, стоя возле Уорстуисл и понимая, что весь его тщательно продуманный план рухнул в последний момент. Ведь если бы ему удалось упечь меня туда в качестве пациентки с диагнозом «сумасшествие», то было бы очень трудно доказать потом, что я была в здравом уме и не находилась в состоянии помешательства, хотя бы временно.