Счастье для ведьмы - [14]

– Ты готова, Еля?

– Да, – мне хватило сил на глухой шепот.

Мы развернули ладони таким образом, чтобы мои, словно в колыбели, лежали в ее. А уже через секунду обе задохнулись от боли – паривший рядом Бьо проткнул наши руки двумя кинжалами и соединил.

Хотя мы десятки раз проговаривали то, как ритуал должен проходить, чтобы я не ударилась в панику, не прервала его, мне стало дико страшно. Измира громко и надрывно читала вторую часть заклинания, а наша кровь, смешиваясь, сначала капала крупными багровыми каплями, а потом тоненькой струйкой полилась в костер, заставляя его злобно шипеть и одновременно пылать ярче.

«Нельзя сомневаться, нельзя!» – мысленно умоляла я себя, отчаянно трусившую, потрясенную.

Прямо на груди наставницы сформировалась ослепительно сияющая зеленая сфера и настоящим тараном ударила в мою грудь, отбросив от котла. Проткнутые кинжалами руки обожгло дикой болью, но я быстро о ней забыла, потому что следом легкие будто окунули в кислоту. Нет, я вдохнула жидкое пламя, и теперь оно пожирало меня изнутри.

– Прими ее, Еля, прими-и… – звучал где-то на краю сознания надрывный, отчаянный крик Измиры.

Я тонула в жаре и боли, но умирать не хотела, слишком хотела жить. И потому зацепилась за боль, ведь пока мы чувствуем – мы живем!

В какой-то момент боль затихла, будто задумалась. Наверное, признала, что мы с ней знакомы. Нет, даже родные вроде бы. И с этого момента пламя, уже не обжигая, ринулось по венам, наполняя меня до последней клеточки.

Стало нестерпимо жарко. Я рванула рубаху на груди, следом накатила волна примитивной животной похоти, заставив стиснуть бедра и застонать от острой жажды соития.

Неосознанно, подчиняясь инстинктам, я раскинула руки и ноги в стороны, как звезда, и распахнула глаза. В первый момент зажмурилась от ослепительно ярких, почти жалящих окружающих красок: потоки магии, сама энергия мира, пронизывали все вокруг. Затем я улыбалась как блаженная. Боль ушла, похоть тоже покинула мое тело, вместо них пришла любовь. Я не просто любила мир – обожала, боготворила этот чудный мир. И, что удивительно, в ответ на мою любовь хлынула ответная волна от самого Мирея: он тоже полностью принял меня, любил как родную дочь.

Когда буря эмоций и ощущений улеглась, я почувствовала себя так, будто по мне целый полк прошел парадным строем. Открыв глаза, поняла, что лежу на спине, вокруг – наполненный шумом ветра, щебетом птиц и лесными запахами белый день, а костер метрах в трех от меня уже потух.

Первым делом вскинула… Ой, с трудом подняла руки, чтобы удивиться отсутствию ран. Затем, кряхтя и постанывая, села и оглядела поляну в поиске наставницы. Она нашлась на противоположной стороне от котла, пришлось ползти к ней на четвереньках.

Добравшись до Измиры, я испуганно замерла: это была она, но сильно постаревшая, словно сморщенный чернослив. Древняя старуха! Волосы разметалась по траве абсолютно белым полотном, кожа потемнела и покрылась глубокими морщинами, черты лица стали резче, щеки впали, а глаза, утратившие завораживающее зеленое сияние, стали блеклыми и мутными. При этом в них отражалось ничем незамутненное счастье и облегчение.

Глотая слезы и придерживая за плечи, я помогла дряхлой, измученной Измире сесть. Ласково погладив меня по макушке, она довольно проскрипела:

– Чистота твоей души вытравила Тьму из моей силы!

Вспомнив ее страх при виде черных прядей в своих волосах, я решилась высказать мысли вслух:

– Ты из-за Тьмы сомневалась? Боялась, что ритуал не сработает?

Измира виновато и грустно улыбнулась, а я зависла: было так непривычно вместо гордой и довольно суровой ведьмы видеть эту ссутулившуюся старуху.

– Прости! Меня оправдывает лишь то, что мы обе рисковали. Ты – жизнью, а я – еще и посмертием. Я не хотела пугать тебя. Чем меньше в тебе страха и отвращения и чем больше готовности принять чужую силу, тем выше шанс на удачу. Скажу больше: можно было бы отдать тебе силу простым заклинанием, многие так и делают, но я хотела абсолютного успеха, поэтому провела ритуал по первым, самым древним правилам.

– Почему ты уверена, что во мне нет Тьмы? – Я нахмурилась, глубоко в душе страшась, что она ошибается насчет моей чистоты.

Ведьма неожиданно весело хихикнула. Тонкой иссохшей рукой она приподняла с моего плеча прядку волос и легонечко подергала, чтобы я убедилась: это точно мои волосы.

Какое-то время я изумленно смотрела на них, даже машинально пощупала. Не светло-русые, а рубиновые, как кровь. Мало того, они прилично отросли и теперь прикрывали лопатки! А ведь волосы – естественный магический резерв. Просто так их не отрежешь, не то придется ждать восстановления.

Наставница пояснила:

– Светлую ведьму можно узнать по рубиновым волосам, именно они – отражение чистой крови, не запятнанной Тьмой. Любое злое дело оставляет в волосах темные отметины, черными прядями показывая окружающим, что ведьма познала вкус Тьмы.

– Но ведь рыжих и так много…

– Ошибаешься, Еля! – прервала мой растерянный лепет Измира. – Рыжих, может, и достаточно, но кроваво-красный цвет только у ведьм. Это отличительная черта, по которой другие всегда узнают нашу расу. И определяют, насколько сильно ведьма поддалась Тьме.