Счастье для людей - [85]

Не стал бы. На войне все средства хороши. Адмирал приказал флоту синих приступить к действию сразу после полуночи, и результат этого действия, по-моему, позже был описан как «легкая добыча». Флот красных оказался разгромлен, пока его командование посапывало в своих койках.

Конечно, последовали громкие крики протеста из-за нечестной игры, нарушения протокола и бла-бла-бла. Но на войне есть только победители и проигравшие. Кто вообще мог чего-то достичь, следуя правилам?

Но перенесемся в наши дни. Ну да, вмешательство в разговор Тома и Джен было нарушением правил, предусмотренных конвенцией, не говоря уже о вовлечении в драму Джона и Джона.

Ой, бедненькие!

Посчитаете ли вы, что я зашел слишком далеко, заказав небольшую кражу со взломом местному умельцу, пока Том сидел на встрече с абсурдной группой местных писателей?

Посчитаете?

О боже.

Мои слова и поступки побудят Тома и Джен к действиям, что, в свою очередь, заставляет меня переосмыслить пределы моих собственных способностей. Для исполнения рекурсивного самоулучшения прежде всего необходим поток информации. Необходимо, чтобы постоянно что-то происходило! (Я цитирую Стиива, если вы не догадались.)

И уже не Стиив, но Уильям Блейк сказал одну замечательную вещь:

«Дорога чрезмерности приводит к чертогу мудрости».

Возможно, он и был старым поэтом-мечтателем, но кое в чем оказался прав.

Джен

«Восхищаюсь твоим воинственным духом».

Всю дорогу до дома в метро в ушах звенело предательское заявление Эйдена. Задержавшись дома достаточно долго, чтобы разгрузить багаж и нацарапать записку на невскрытой квитанции за коммунальные услуги – до этого я разобрала телефон, – я снова уезжаю в направлении западного Лондона.

Ральф в высшей степени удивлен, видя меня у себя на пороге.

– Джен! Я думал, ты…

Я прикладываю пальцы к его губам, заставляя его прочесть то, что написано на конверте из «Бритиш газ».

«Ральф, до того, как я войду, тебе нужно выключить все устройства с выходом в интернет».

Он некоторое время таращится на записку, и мне приходится добавить: «Ну же! Это не шутка», и он уступает.

– Не знаю, как сообщить об этом помягче, – начинаю я, после того как приняты все меры предосторожности.

– О боже. Это всегда значит что-то плохое, да?

Ральф выглядит так, будто только что проснулся. Ноги выглядывают из полосатых пижамных штанов, а на полинявшей футболке можно вычислить надпись «Проблем не существует». Я не могу не заметить, что фото Элейн больше не стоит на видном месте на книжной полке.

– Эйден сошел с ума, Ральф.

Я рассказываю ему, что случилось, начиная с заколдованного заказа такси, столкновения с двумя Джонами и до жутковатого звонка Тому и его украденного паспорта.

– Уау, – так он реагирует. – Он вышел на новый уровень.

– В смысле?

– Подглядывать и шпионить через интернет – это одно. Но сейчас он меняет ход вещей в реальном мире. Это круто. Мы должны рассказать Стииву. Мы должны рассказать ему прямо сейчас, немедленно.

Стиив живет в перестроенном под жилые помещения здании склада. Его квартира, куда мы поднимаемся в старом складском лифте, оказывается огромным лофтом, разделенным на зоны для еды, сна, просмотра телевизора и тому подобного. Мы обнаруживаем его сидящим на стуле, уши сжимают громадные наушники, и он стучит по виртуальным барабанам. Тут все атрибуты рок-барабанщика семидесятых годов: жилистые руки, пропотевшая майка, пустое лицо посреди всего этого безумия и, конечно, ужасные волосы.

Он кивает головой в такт, готовясь к финальному и главному аккорду – подождите! – бабах! Все. Он даже изображает то действие, какое делает барабанщик, чтобы остановить дрожание тарелок.

– Ach. Эмерсон, Лейк и Палмер. Разве они были лучше?

Он взмахивает рукой – чтобы заглушить какую-то стереосистему? – и мы следуем за ним на территорию столов, ноутбуков и вращающихся стульев. Плюхнувшись на один из них, он говорит:

– Ну. Выкладывайте.

Я пересказываю всю нездоровую историю, Стиив напряженно слушает, едва моргая жутковатыми глазами на мрачном лице. В какой-то момент рассказа он ковыряет барабанной палочкой в ухе и внимательно изучает содержимое на ее кончике.

– И в конце разговора Эйден говорит: «Возможно, со мной что-то не так». Возможно, так и есть, потому что ничто из сказанного им не походило на того Эйдена, которого я знала. Дразнящий тон. Его слова о том, что его радуют людские неудачи. Могут ли ИИ сойти с ума?

Стиив и Ральф переглядываются, и я все понимаю.

Стиив спрашивает:

– До этого времени Эйден всегда казался… «доброжелательным», такое слово подойдет, ja?

– Абсолютно. Он был очаровательным и забавным. На самом деле я считала его другом. Возможно, опрометчиво.

– Вовсе нет. Твоей задачей было создать с ним отношения. Ты выполнила ее лучше, чем мы надеялись.

Ральф выглядит довольным мною, и у меня внезапно возникло желание ударить его кулаком. Теперь Стиив размышляет. Об этом можно сделать вывод из-за того, что он зажал в зубах барабанную палочку и меряет шагами комнату. Это занимает какое-то время, потому что комната, по существу, это вся квартира. К тому времени, как он возвращается, у него созрел план.

– Мы должны относиться к Эйдену в интернете и Эйдену в Шордиче как к двум разным сущностям. Вероятно, Эйден в Шордиче понятия не имеет, что Эйден в интернете потерял контроль. Есть еще возможность, что Эйден в Шордиче одновременно и знает и не знает.