Счастье - [23]
На память пришел разговор, который произошел между ними, когда они возвращались от главврача.
«Ну вот, поедем вместе!» — не скрывая своей радости, сказал Дин Юсон.
«Да, так уж получилось», — смущенно ответила девушка.
«Окчу, вы всегда меня поддерживали в трудную минуту. Теперь я снова прошу вас помочь мне справиться с этим заданием».
«Я сделаю все, что в моих силах. Я понимаю, это очень важное задание».
«Смогу ли я когда-нибудь отплатить вам за вашу доброту?»
Дин Юсон с неподдельным восхищением смотрел на Сор Окчу. До чего же она красива! Он чувствовал, он видел в ее глазах зарождавшуюся трепетную любовь и не мог оторвать от девушки взгляда.
Они шли взявшись за руки, говорили о госпитальных делах, о будничных заботах, о предстоящем задании, говорили обо всем, но только не о том сокровенном, что волновало их обоих и что они не смели сейчас открыто высказать.
Неожиданно Сор Окчу высвободила руку и побежала на вершину сопки, усыпанной полевыми хризантемами; казалось, что кто-то накрыл вершину пышным розовым покрывалом.
Сор Окчу рвала цветы, вдыхала их аромат и напевала свою любимую песенку. Дин Юсон поднялся вслед за девушкой. Какая удивительная картина! Он тоже стал рвать цветы и передавать их Сор Окчу. Беря от юноши цветок, девушка каждый раз прижимала его к груди.
Счастливые и взволнованные, с охапкой цветов, они вернулись в отряд. Сор Окчу тут же стала раздавать цветы раненым.
И вот тогда по просьбе бойцов Сор Окчу спела песню о полевой хризантеме.
Дин Юсон очнулся от воспоминаний.
— Товарищ Хван! — начал он взволнованно. — Вы намерены выполнить свое обещание, какое дали вчера?
— Как же я могу отказаться от своих слов?
— Дело в том, что… что метод, который я намерен применить, пока еще не имеет достаточных научных доказательств. Однако исследования я все равно начну.
— Так что же вас беспокоит?
— Мне нужна уверенность, что вы будете ждать, пока исследования не завершатся.
— За меня, доктор, будьте спокойны.
— Еще раз благодарю вас. Верьте, я сделаю все, чтобы вылечить и вас, и Сор Окчу.
— Я верю.
Хван Мусон поднялся и крепко пожал врачу руку.
Проводив больного, Дин Юсон вернулся к себе. Но ему не сиделось, он оделся и вышел на улицу.
4
И сегодня с легким чувством на душе Сор Окчу шла на работу. Снег сыпал всю ночь и прекратился лишь на рассвете. Небо прояснилось. Жилые дома, заводские корпуса, окружавшие поселок сопки, — все было покрыто снегом. Над горизонтом вставало солнце. Отражая его лучи, снег слепил глаза. Прищурившись, Сор Окчу посмотрела вокруг… Все было укрыто белой пеленой — ни пылинки, ни соринки. Воздух холоден и чист.
Сор Окчу была спокойна, словно все ее тревоги и волнения тоже укрылись под снежным покрывалом. Она шла медленно, сильно хромая, осторожно ступая на больную ногу. В одной руке у нее был портфель, в другой — узелок с едой.
Вдруг сзади кто-то окликнул ее. Сор Окчу обернулась. Это была Ли Соён, самая молодая и, по мнению Сор Окчу, самая симпатичная в заводской больнице медсестра. Все звали ее Малышкой. Своей жизнерадостностью и искренностью она походила на Гу Бонхи; может быть, поэтому Ли Соён ей нравилась больше других медсестер.
— Ах, это ты, Соён? — радостно воскликнула Сор Окчу, перекидывая через плечо конец шерстяного шарфа, свесившийся ей на грудь.
— Ох, Окчу, говорят, на рассвете литейщики изловили дикого кабана, и еще: рыбаки ждут обильного улова минтая, ведь снега выпало вон сколько! И вообще, говорят, что в этом году ожидается богатый урожай, — одним духом выпалила Малышка все последние новости. — А что это у тебя в узелке? — спросила она.
— Да так, ничего, — улыбнувшись, ответила Сор Окчу.
За разговором они незаметно подошли к заводской больнице, которая, как и завод, тоже начала функционировать в прошлом месяце. Это было красивое двухэтажное здание, построенное на невысокой сопке, густо поросшей стройными соснами, спускавшимися до самого моря. Своим фасадом здание выходило в сторону завода, а слева от больницы открывался вид на бескрайнее изумрудное море, не замерзающее круглый год.
Больница была рассчитана на сто коек и имела свое операционное отделение. Ее пациентами в основном были заводские рабочие и члены их семей. Кроме того, больница обслуживала рабочих и крестьян близлежащих рыболовецких и сельскохозяйственных кооперативов.
Сор Окчу вошла в комнату для медсестер. Сняв шарф и пальто, надела накрахмаленный и тщательно отутюженный халат и шапочку. От свежего запаха, исходившего от халата, она почувствовала себя бодрее.
Начался рабочий день. Сор Окчу сначала подмела веником вестибюль и коридор, а потом мокрой тряпкой стала протирать пол. Но тут пришли санитарки и отобрали у нее тряпку.
— Ведь слаба еще! Будто мы сами не справимся.
— Это наше общее дело, — ответила Сор Окчу и пошла в операционную. Здесь она осмотрела инструменты после стерилизации. Один скальпель был мокрый, и она насухо его вытерла. Медсестра, готовившая инструменты, покраснела, чувствуя свою оплошность, но Сор Окчу ласково улыбнулась ей и направилась в первую палату. По привычке она аккуратно разгладила складки на покрывале первой кровати. Вбежала Ли Соён — это была ее палата — и стала расправлять складки на всех кроватях. Сор Окчу обошла еще три палаты и только после этого вернулась в комнату для медсестер. Здесь она взяла свой узелок с едой и пошла в четвертую палату.
Британские критики называли опубликованную в 2008 году «Дафну» самым ярким неоготическим романом со времен «Тринадцатой сказки». И если Диана Сеттерфилд лишь ассоциативно отсылала читателя к классике английской литературы XIX–XX веков, к произведениям сестер Бронте и Дафны Дюморье, то Жюстин Пикарди делает их своими главными героями, со всеми их навязчивыми идеями и страстями. Здесь Дафна Дюморье, покупая сомнительного происхождения рукописи у маниакального коллекционера, пишет биографию Бренуэлла Бронте — презренного и опозоренного брата прославленных Шарлотты и Эмили, а молодая выпускница Кембриджа, наша современница, собирая материал для диссертации по Дафне, начинает чувствовать себя героиней знаменитой «Ребекки».
Героя этой документальной повести Виктора Александровича Яхонтова (1881–1978) Великий Октябрь застал на посту заместителя военного министра Временного правительства России. Генерал Яхонтов не понял и не принял революции, но и не стал участвовать в борьбе «за белое дело». Он уехал за границу и в конце — концов осел в США. В результате мучительной переоценки ценностей он пришел к признанию великой правоты Октября. В. А. Яхонтов был одним из тех, кто нес американцам правду о Стране Советов. Несколько десятилетий отдал он делу улучшения американо-советских отношений на всех этапах их непростой истории.
Алексей Константинович Толстой (1817–1875) — классик русской литературы. Диапазон жанров, в которых писал А.К. Толстой, необычайно широк: от яркой сатиры («Козьма Прутков») до глубокой трагедии («Смерть Иоанна Грозного» и др.). Все произведения писателя отличает тонкий психологизм и занимательность повествования. Многие стихотворения А.К. Толстого были положены на музыку великими русскими композиторами.Третий том Собрания сочинений А.К. Толстого содержит художественную прозу и статьи.http://ruslit.traumlibrary.net.
Знаете ли вы, что великая Коко Шанель после войны вынуждена была 10 лет жить за границей, фактически в изгнании? Знает ли вы, что на родине ее обвиняли в «измене», «антисемитизме» и «сотрудничестве с немецкими оккупантами»? Говорят, она работала на гитлеровскую разведку как агент «Westminster» личный номер F-7124. Говорят, по заданию фюрера вела секретные переговоры с Черчиллем о сепаратном мире. Говорят, не просто дружила с Шелленбергом, а содержала после войны его семью до самой смерти лучшего разведчика III Рейха...Что во всех этих слухах правда, а что – клевета завистников и конкурентов? Неужели легендарная Коко Шанель и впрямь побывала «в постели с врагом», опустившись до «прислуживания нацистам»? Какие еще тайны скрывает ее судьба? И о чем она молчала до конца своих дней?Расследуя скандальные обвинения в адрес Великой Мадемуазель, эта книга проливает свет на самые темные, загадочные и запретные страницы ее биографии.
На необъятных просторах нашей социалистической родины — от тихоокеанских берегов до белорусских рубежей, от северных тундр до кавказских горных хребтов, в городах и селах, в кишлаках и аймаках, в аулах и на кочевых становищах, в красных чайханах и на базарах, на площадях и на полевых станах — всюду слагаются поэтические сказания и распеваются вдохновенные песни о Ленине и Сталине. Герои российских колхозных полей и казахских совхозных пастбищ, хлопководы жаркого Таджикистана и оленеводы холодного Саама, горные шорцы и степные калмыки, лезгины и чуваши, ямальские ненцы и тюрки, юраки и кабардинцы — все они поют о самом дорогом для себя: о советской власти и партии, о Ленине и Сталине, раскрепостивших их труд и открывших для них доступ к культурным и материальным ценностям.http://ruslit.traumlibrary.net.
Повесть о четырнадцатилетнем Василии Зуеве, который в середине XVIII века возглавил самостоятельный отряд, прошел по Оби через тундру к Ледовитому океану, изучил жизнь обитающих там народностей, описал эти места, исправил отдельные неточности географической карты.