Сцены страсти - [44]

Шрив прижал ее к подушкам. Они были разложены как-то неудачно, потому что ей пришлось изогнуть спину, и от этого ее грудь стала особенно хорошо видна.

– Давай говори свои слова, – прошептал Шрив. – Говори же.

Ненавидя его всеми фибрами своей души, она покачала головой.

– Нет.

– Говори. – Он наклонился и поцеловал ее – страстно, требовательно. Его язык проник ей в рот, руки сжали ее талию. Публика оживилась.

– Говори же, – прошипел он, – или я стащу с тебя платье.

Она уставилась ему в лицо, чувствуя его жестокую решимость.

– Говори. – Его рука потянула платье вниз. Миранда услышала, как затрещали нитки.

– «Ты хочешь уходить? – Ее голос обрел силу. – Но день не скоро: то соловей – не жаворонок был».

Сцена седьмая

Так поступлю не то что из любви, А ради тайных замыслов моих.[15]

Держа в руке саквояж, Миранда распахнула дверь комнаты, которую она занимала вместе с Адой. При виде Шрива Катервуда, прислонившегося к стене коридора, она застыла на месте. Встретившись взглядом с недоуменным взглядом его черных глазах, она почувствовала, как у нее по спине побежали мурашки. Но она с вызовом вздернула подбородок и направилась к выходу.

– Я ухожу. Еще один такой вечер я не выдержу.

– Почему? Ты ведь хорошо играла сегодня. По-настоящему хорошо. – Шрив выпрямился.

– Хорошо! Да публике все равно, хорошо я играла или нет! Все, что они могли видеть, это моя… моя… О Боже! – Она направилась вниз в вестибюль.

Шрив дошел с ней до верхней площадки лестницы, потом преградил ей дорогу.

– Я знаю, ты расстроилась из-за этого.

– Расстроилась?! Да я так разозлилась, что готова убить кого-нибудь. – Она свирепо взглянула на него; ее глаза сверкали как кинжалы. Было ясно, что она с удовольствием выбрала бы своей жертвой его. – И одновременно мне так стыдно, что я готова умереть. Я хочу поскорее убраться отсюда.

– Сейчас уже ночь, Миранда. Ты не можешь бродить по улицам одна.

Решимость, однако, не покинула ее.

– Я не могу здесь оставаться. Вы все притворялись моими друзьями, но никто из вас не сказал, как все будет выглядеть на самом деле. Никто из вас не сказал мне правду.

– Ты останешься, если я пообещаю, что это никогда не повторится?

– Нет!

Она попыталась проскользнуть у него под рукой, но он схватил ее за руку и повернул к себе. Миранда начала вырываться, но он не отпустил ее, а, наоборот, положил ей руки на плечи. И хотя он не сделал ей больно, он держал ее достаточно крепко, так что она не могла освободиться.

– Я признаю свою вину в том, что велел Джорджу и Майку установить здесь эту кровать. Но я сделал это, чтобы защитить тебя.

– Защитить меня! – Ее голубые глаза гневно засверкали. – Ну, конечно! Как же я не догадалась? Ты защищал меня тем, что бросил на кровать и угрожал стянуть с меня платье. Так я должна была чувствовать себя в большей безопасности. Отпусти меня!

Шрив опустил голову, как бы разглядывая что-то на полу. Когда он поднял глаза, на лбу у него появилась морщинка, уголки губ печально поникли. Он заговорил тихим, нежным голосом, словно умоляя ее.

– Миранда, прошу тебя. Ты должна мне верить. Я действительно сожалею о том, что заставил тебя играть Джульетту.

Она вгляделась в его лицо, пытаясь понять, искренне ли он говорит.

Он посмотрел ей в глаза, потом перевел взгляд на ее решительно поднятый подбородок, нежные щеки, горевшие румянцем, бледную кожу на виске, где билась голубая жилка.

– Ты такая молодая, – прошептал он. – Такая молодая и совершенно неопытная. И ты так упорно работала. Я понимал, что заставляю тебя делать то, что противно твоей натуре. Но я прежде всего хотел защитить тебя. Я думал… – он поднял глаза к небу, – я думал, что ты будешь ужасно плохо играть, и публика начнет топать ногами и смеяться. Иногда зрители бывают очень грубыми: они кричат и ругаются. Иногда они бросают в актеров гнилые овощи. А случается – даже камни.

– Камни?!

С тяжелым вздохом Шрив опустил голову.

– Ты же видела шрам на щеке Майка. Глаза Миранды расширились от ужаса. Она печально покачала головой и машинально прижала руку к своей щеке.

– Значит, кто-то бросил в него камнем? Шрив кивнул, продолжая внимательно наблюдать за ней.

– Он всю свою жизнь был актером, но когда такое случилось, он готов был уйти из театра. Он почти отказался от своей карьеры. Ведь это было бы ужасной ошибкой, правда?

– Да, конечно.

– Ты должна понять, что я не мог допустить, чтобы нечто подобное случилось с тобой. Особенно в день твоего дебюта.

– Но…

– Чтобы на твоей прекрасной коже остались синяки и царапины. – Он провел пальцем по ее щеке. – Я не мог рисковать.

Миранда поежилась.

– Спасибо за заботу…

– Но оказалось, что у тебя есть природный талант. – Он перестал держать ее за плечи, а вместо этого обнял рукой за талию. Прижимая девушку к себе, он медленно, шаг за шагом, повел ее в вестибюль, продолжая тихо говорить с ней. – Ты молода, но в тебе есть подлинный талант.

Ее глаза засияли как звезды от этой грубой лести. Шрив почувствовал легкое смущение, даже стыд. Но дело было прежде всего.

– Миранда, твой талант сохранил тебя от всех опасностей. А что касается угрозы снять с тебя платье… Я скорее отрезал бы себе руку, чем совершил столь варварский поступок!