Сцены любви - [46]

– Надеюсь, что он исчез навсегда. Шрив надел шляпу и разгладил волосы на висках.

– Пожелай мне удачи. Мы с Джорджем идем на встречу с директором театра. Де Гусман предлагает нам слишком маленький гонорар для продления гастролей. Особенно после того, как мы стали воплощать новую культурную эру для Мексики.

– Ты очень умен. Ты добьешься всего, чего захочешь. – Миранда налила себе еще чашку шоколада и вернулась к чтению своей роли. Для нее перевели на испанский сцену безумия Офелии. Она собиралась в этот вечер сорвать свою долю аплодисментов. Ее выступление могло привлечь новых зрителей. И конечно, Валларта придет послушать ее.

Шрив наклонился к ней. Она подняла к нему лицо для поцелуя. Их взгляды встретились.

– Когда все это закончится, – серьезно сказал он, – я хочу кое о чем попросить тебя.

Она смущенно опустила взгляд.

– Я... Не задерживайся.

– Хорошо. – Он дотронулся до ее плеча и ушел.

Несколько мгновений она сидела неподвижно, глядя в пространство. Сердце громко стучало в груди. Как она может отказать ему? И в то же время как она может принять его предложение, когда опасность ареста все еще существует? Если она хочет поступить по-честному, если она действительно переживает за своих друзей, она должна исчезнуть. От этой мысли у нее защемило сердце. Она должна покинуть Шрива и Аду, и Джорджа. Из-за нее они постоянно находятся под угрозой. Они потеряли много денег из-за того, что были вынуждены прервать гастроли. Хуже того, из-за нее Шрив чуть не умер.

По правде сказать, она твердо знала, почему осталась. Она любила Шрива Катервуда. Любила человека, который соблазнил ее и постоянно ею командовал – и сделал из нее знаменитую актрису. С первого момента, когда Ромео улыбнулся ей со сцены, она влюбилась в него.

Она сжала пальцами крылья носа. Она не заплачет. Она перестанет об этом думать и вернется к роли Офелии. В первый раз она ощутила духовное родство с этим несчастным созданием. «Господи, мы знаем, кто мы такие, но не знаем, чем можем стать».[22]

С противоположной стороны улицы де ла Барка подал знак двум мужчинам, бесцельно бродившим под деревьями. Одетые как крестьяне, они были больше похожи на простых фермеров, чем на солдат мятежной партии Мадеро. По его сигналу они заняли позицию у стены.

Наступали сумерки, жаркий день сменялся теплым вечером.

Шрив Катервуд быстрым шагом направлялся к театру. Их выступление накануне вечером закончилось овацией. Аплодисменты, хвалебные отзывы, статьи в мексиканских газетах сделали их гастроли такими, о которых можно было только мечтать.

На его памяти «Гамлета» еще никогда не принимали так хорошо. Пять главных монологов были переведены. Другие исполнители тоже выучили часть своей роли на испанском. Некоторые зрители даже приходили на спектакль по пять раз, чтобы услышать новые дополнения. А однажды вечером сам Порфирио Диас и весь его кабинет появились в президентской ложе.

На следующий год Шрив с Мирандой должны были вновь приехать сюда и показать «Макбета». Контракт уже был подписан. Шрив договорился поработать с переводчиком, чтобы перевести на испанский основные монологи шотландского тана и его коварной жены.

Он уже предвкушал триумф в Рио-де-Жанейро в следующем месяце и в Буэнос-Айресе еще через месяц. Тот факт, что в Бразилии говорили по-португальски, его нисколько не смущал. Он поработает с переводчиком, когда приедет туда. Он уже мечтал о турне по Испании. Тогда его титул Романтической звезды трех континентов стал бы полностью оправдан. Тогда он смог бы требовать и получать высокие гонорары за свои выступления.

Ход его мыслей не нарушили поспешные шаги, раздавшиеся за его спиной, когда он проходил по безлюдному переулку. Но вдруг чьи-то грубые руки схватили его за плечо и толкнули в сторону.

– Какого черта!..

– Silencio![23] – Голос раздался одновременно с ударом в живот. Шрив согнулся пополам. Второй нападавший схватил его за запястье одной руки и пытался дотянуться до другой.

С трудом выдержав удар, Шрив выругался и дернулся назад. Нападавший пытался вывернуть схваченную им руку, но Шрив отреагировал быстро. Упав на одно колено, он потащил за собой разбойника и, бросив через плечо, свалил его прямо на того, который ударил его в живот.

Боль от удара в солнечное сплетение вызывала у него тошноту, но он заставил себя встать, хотя ноги у него дрожали, когда он стал обходить два лежавших на тротуаре тела. Но переулок был слишком узким, а он недостаточно проворным. Чья-то рука схватила его за лодыжку, и он упал лицом вниз, но сумел быстро перевернуться и начал энергично пинаться. Нападавший завопил, когда каблук Шрива задел его пальцы.

– Помогите! Socorro![24] – закричал Шрив. – Помогите! Проклятье! – Высокие стены домов заглушали звук.

Он двинулся вперед, волоча за собой бандита, вцепившегося в него бульдожьей хваткой. Если бы он только выбрался из этого проклятого переулка, прохожие пришли бы ему на помощь.

Человек, которого он свалил на землю, поднялся на ноги. Он бросился на Шрива, но тот пнул его ногой в живот. Нападавший с воплем отлетел в сторону.

Шрив ударил ногой в лицо человека, который, лежа на земле, держал его за ногу. Еще немного, и он освободится от бандитов и выберется на улицу. Он со всей силу ударил противника по носу. Тот вскрикнул и отпустил его ногу.