Scar Tissue - [5]

К концу того года Джек каким-то образом уговорил Пэгги дать ему их новый синий Остин Хили и позволить ему с другом Джоном Ризером (John Reaser) поехать в Голливуд. Ризер хотел встретиться с Аннетт Фуничелло (Annette Funicello), а мой папа хотел открыть себя миру и стать звездой кино. Но больше всего он не хотел быть привязанным к моей маме. После нескольких месяцев несчастных приключений двое друзей остановились в Сан-Диего и жили там до тех пор, пока до Джека не донеслась весть о том, что в Грэнд Рэпидс Пэгги встречалась с мужчиной, у которого была обезьяна. Безумно ревнуя, он ехал со скоростью сто миль в час без остановок и вернулся обратно к моей маме, которая всего лишь невинно дружила с владельцем примата. Через несколько недель, убеждённый в том, что совершил огромную ошибку, Джек вернулся назад в Калифорнию. Весь следующий год мои родители колебались между тем, что были вместе и расставались, были в Калифорнии и Мичигане. Одно из таких согласований привело к сложной поездке на автобусе из солнечной Калифорнии в морозный Мичиган. На следующий день я был зачат.

Я родился в госпитале Святой Марии в Грэнд Рэпидс в пять утра первого ноября 1962 года, весом всего в семь с половиной фунтов и ростом в двадцать один дюйм. Я был почти ребёнком Хэллоуина, но то, что я родился именно первого ноября, было ещё более особенным для меня. По магии цифр единица настолько мощная, что наличие трёх единицы подряд, значит очень хороший отправной пункт в жизни. Моя мама хотела назвать меня в честь моего отца, что сделало бы меня Джоном Кидисом третьим. Но мой отец склонялся к варианту Кларк Гейбл Кидис (Klark Gable Kiedis) или Каридж (Храбрость) Кидис (Courage Kiedis). В итоге, они остановились на имени Энтони Кидис (Anthony Kiedis). Это было данью уважения моему прадеду. Но с самого начала, я был известен как Тони (Tony).

После того, как меня забрали из больницы, я присоединился к своему папе, своей маме и их собаке Пэнзеру (Panzer) в их крошечном, построенном правительством доме в сельской местности за пределами Грэнд Рэпидс. Но в следующие две недели у моего папы проснулось желание сменить обстановку, и он стал крайне раздражительным. В январе 1963 года мой дед Джон Кидис решил переместить корни всей семьи и переехать в более тёплые места, Палм Бич, Флорида. Итак, он продал свой бизнес, упаковал все ценные вещи, взял свою жену и шестерых детей, плюс мою маму и меня. Я не помню, как я жил во Флориде, но моя мама говорит, это было приятное время, особенно когда мы вышли из- под хомута оскорбительного патриарха семьи Кидисов. Поработав в прачечной и накопив немного денег, моя мама нашла маленькую квартиру над винным магазином в Западном Палм Бич, и мы въехали туда. Когда она получила счёт за двухмесячную аренду жилья от дедушки Кидиса, она быстро написала ему: “Я отправила счёт твоему сыну. Надеюсь, он вскоре даст о себе знать”. Мама тогда работала в Ханиуэлл, зарабатывая шестьдесят пять долларов в неделю, стоимость недельной аренды нашего жилья. И ещё на десять долларов, мне нанимали дневную сиделку. По рассказам моей мамы, я был очень счастливым ребёнком.

Тем временем мой папа был один в его пустом доме в сельской местности. По совпадению, от одного из его лучших друзей ушла жена, поэтому два приятеля решили переехать в Европу. Папа просто оставил дом, машину в гараже, взял свои клюшки для гольфа, печатную машинку и другое его скудное имущество и отправился в Европу на С. С. Франция. После чудесной пятидневной поездки, которая включала завоевание молодой французской женщины, которая была замужем за копом из Нью-Джерси, мой папа и его друг Том поселились в Париже. К тому времени Джек отрастил длинные волосы, и он симпатизировал битникам на Левом Берегу. Они прожили вместе несколько приятных месяцев, сочиняя стихи и выпивая вино в заполненных дымом кафе, но у них кончились деньги. Они поехали автостопом в Германию, где они получили армейские должности, чтобы бесплатно вернуться в Штаты на военном корабле.

Они были как сардины в консервной банке, тряслись на волнах бурных морей, уклоняясь от рвоты и оскорблений типа: “Эй, Иисус, постригись”. Та поездка домой была самым плохим опытом в жизни моего отца. Каким-то образом он уговорил мою маму снова переехать жить к нему. После того, как её мама умерла в трагической автомобильной катастрофе, все мы переехали обратно в Мичиган в конце 1963 года. К тому времени мой отец настроился следовать по дорожке, проторенной Джоном Ризером, и поступил в колледж на двухгодичные курсы, преуспел во всех дисциплинах, получил стипендию на учёбу в хорошем университете а, в конечном счёте, устроился на хорошую работу и занял лучшую позицию, чтобы содержать семью.

Следующие два года он занимался именно этим. Он закончил колледж, получил много стипендий разных университетов, но выбрал стипендию, предложенную Университетом Лос-Анджелеса (UCLA). Он пошёл в кинематографическую школу и реализовал свою мечту жить в Лос-Анджелесе. В июле 1965 года, когда мне было три, мы переехали в Калифорнию. У меня сохранились некоторые неопределённые воспоминания о первой квартире, в которой мы жили втроём. Но менее чем через год мои родители снова расстались и снова из-за других женщин. Мы с мамой переехали в квартиру на улице Огайо, и она устроилась на работу секретарем в юридическую фирму. Даже притом, что она жила обычной жизнью, она всегда утверждала, что в душе она была хиппи. Я хорошо помню, как по выходным она брала меня с собой в Гриффит Парк на новый вид социального выражения, который назывался Время Любви. Зелёная холмистая местность была заполнена людьми, которые устраивали пикники, делали бусы любви и танцевали. Это всё было очень празднично.