Сброшенный корсет - [27]

Но человек предполагает, а Бог располагает.

В то лето я стала учиться совсем другому.

Но это отдельная глава.

ГЛАВА 5

Скажу сразу: мне не разрешили брать уроки танцев с Галлой Пумб. Этому воспротивилась Эрмина. Зато накануне венгерского ужина произошло весьма важное событие. Прежде всего было опасно поколеблено мое представление о собственном происхождении. Но лучше расскажу все по порядку.

12 июля тетушка пригласила меня в свою комнату, сразу после английского. Был прохладный дождливый день. Когда я вошла, она опиралась на резной комод, у которого был открыт верхний ящик. В руке она держала два дагерротипа. Быстро сравнив их со мной, она радостно кивнула и положила картинкой вниз на дно ящика, который тут же заперла.

— Дорогая моя, — весело сказала она, устремившись мне навстречу, — небольшое изменение в программе. Сегодня мы не рисуем, сегодня мы устроим себе славный отдых и примем ванну. — Она протянула мне маленький пакетик и выжидающе посмотрела на меня.

— М-м-м. Как пахнет! А что это такое, милая тетушка, можно спросить?

— Бальзаминовое мыло. Домашнего приготовления. Пробовала? Ну тогда это мой подарок. Вечером мы вымоем твои волосы. А завтра, знаешь, что мы сделаем завтра? Мы превратим тебя в графиню. Но прошу тебя, ни слова мадам гувернантке. Это должен быть сюрприз.

— Как прикажете, — я сделала книксен, — но как же вы меня превратите? Попробую угадать. Костюмом?

— Сахарной прической.

— А какое из новых платьев я должна надеть?

— Платье графини. Белое в лиловую крапинку. Такое платье уже было однажды в Эннсе. Но это секрет. Мы устроим эксперимент и зашнуруем тебя до сорока сантиметров, если получится.

— Так туго? — встревожилась я.

— Если получится, — она протянула мне руку для поцелуя. — Ну что ж, мое сокровище, я пришлю за тобой в четыре. И чтоб была готова точно в срок.

Я была готова, потому что упустить купанье мне совсем не хотелось. Мы с Эрминой уже купались однажды, сразу после приезда. Но не в «Черном орле», а в пивоварне господина Романа Грубера, вернее, в солодовне.

Солодовня с мая по октябрь не используется, и ее превращают в купальню, где ваннами служат деревянные чаны. Они такие длинные, что в них можно лежать. В обычных ваннах моются сидя, и в нашем отеле тоже (по желанию клиентов ванну приносят в комнату вместе с большим медным котлом, наполненным горячей водой). В чане же можно вытянуться всласть. Еще одно новое наслаждение.

— Дома мы моемся задаром, — сказала тетушка, когда ровно в четыре я вошла в ее комнату, — но у Грубера веселей. И мне не жалко потратить несколько крейцеров. Запомни, человек должен время от времени себя баловать, тогда он будет бодр и здоров.

Когда мы пришли в солодовню, она была почти пуста. Только последняя из трех кабин была занята. Эльза Хопф, хозяйка заведения, вышла нам навстречу, взяла у нас шляпы и зонт, накидки и перчатки и повела в комнату номер два. Мне она была знакома еще с того раза.

Кабинка отапливалась, потому что на улице было холодно. Тут стояли два больших деревянных чана и стулья. После того как мы разместились на двух стульях, госпожа Хопф стала наполнять ванны водой из высоких синих кувшинов.

Вода оказалась приятно теплой. За два дополнительных крейцера госпожа Хопф добавила в воду лавандовое масло, и в помещении сразу распространился приятный аромат. Первая ванна была уже почти полна, когда тетушка внезапно поднялась.

— Дорогая Эльза! Минка! Не сердитесь на меня. Я пошла домой. Наш генерал переделывает красный салон. Одну красивую лампу мне уже разбили. Я беспокоюсь, и лучше мне быть там. Минка, тебе придется купаться одной. Через два часа за тобой придет Йозефа. — Она помогла мне раздеться, расшнуровала тесный корсет и, высоко подняв волосы, натянула через голову длинную до щиколоток рубашку, которую мы принесли с собой. — Так, — сказала она удовлетворенно, сердечно поцеловала меня в губы и со словами: «Можно окунаться. Адье, сокровище мое», ушла.

Освободившись от своего панциря из китового уса, я скользнула в теплую воду. Какое же это было наслаждение!

— У сударыни есть все необходимое? — осведомилась Эльза Хопф.

— Да, спасибо. Все прекрасно.

— Если что-то понадобится, пожалуйста, просто позвоните, — она указала на колокольчик, стоявший на столике возле чана. Здесь же стояли стакан и граненый графин с водой, рядом красная тарелка, а на ней принесенное мыло.

Я намеревалась основательно намылить свое тело, не поверх рубашки, как было принято, а непосредственно кожу. Это требовало отваги, поскольку обнажение считалось мерзким грехом, но красавица тетушка настаивала на этом.

— Молодая дама должна быть кругом аппетитной, — объяснила она мне еще дома, — она должна быть чистой, как кошка, и благоухать, как цветок. Надо вымыть и самые интимные места, детка, которых обычно не касаются. Понимаешь меня?

Я поняла, думая при этом о своей маленькой гувернантке, которая придерживалась на сей счет прямо противоположного мнения. Тело отвратительно, и потому его следует стесняться, к тому же, все, что ниже подбородка, не целомудренно — вот ее твердое убеждение. Тот, кто касается половых органов, совершает грех. Не зря их еще называют срамными, чтобы люди всегда помнили об этом грехе.