Сборник стихотворений - [13]

помнится радостно и легко.

1960

Николай Асеев. Стихотворения.

Россия – Родина моя. Библиотечка

русской советской поэзии в пятидесяти книжках.

Москва: Художественная литература, 1967.

ЗЕРНО СЛОВ

От скольких людей я завишу:

от тех, кто посеял зерно,

от тех, кто чинил мою крышу,

кто вставил мне стекла в окно;

Кто сшил и скроил мне одежду,

кто прочно стачал сапоги,

кто в сердце вселил мне надежду,

что нас не осилят враги;

Кто ввел ко мне в комнату провод,

снабдил меня свежей водой,

кто молвил мне доброе слово,

когда еще был молодой.

О, как я от множеств зависим

призывов, сигналов, звонков,

доставки газеты и писем,

рабочих у сотен станков;

От слесаря, от монтера,

их силы, их речи родной,

от лучшего в мире мотора,

что движется в клетке грудной.

А что я собой представляю?

Не сею, не жну, не пашу -

по улицам праздно гуляю

да разве стихи напишу…

Но доброе зреет зерно в них

тяжелою красотой -

не чертополох, не терновник,

не дикий осот густой.

Нагреется калорифер,

осветится кабинет,

и жаром наполнятся рифмы,

и звуком становится свет.

А ты средь обычного шума

большой суеты мировой

к стихам присмотрись и подумай,

реши: «Это стоит того!»

1960

Николай Асеев. Стихотворения.

Россия – Родина моя. Библиотечка

русской советской поэзии в пятидесяти книжках.

Москва: Художественная литература, 1967.

РЕШЕНИЕ

Я твердо знаю: умереть не страшно!

Ну что ж – упал, замолк и охладел.

Была бы только жизнь твоя украшена

сиянием каких-то добрых дел.

Лишь доживи до этого спокойства

и стань доволен долей небольшой -

чтобы и ум, и плоть твоя, и кости

пришли навек в согласие с душой;

Чтобы тебя не вялость, не усталость

к последнему порогу привели

и чтобы после от тебя осталась

не только горсть ископанной земли.

И это непреложное решенье,

что с каждым часом глубже и ясней,

я оставляю людям в утешенье.

Хорошим людям. Лучшим людям дней!

1960

Николай Асеев. Стихотворения.

Россия – Родина моя. Библиотечка

русской советской поэзии в пятидесяти книжках.

Москва: Художественная литература, 1967.

НАДЕЖДА

Насилье родит насилье,

и ложь умножает ложь;

когда нас берут за горло,

естественно взяться за нож.

Но нож объявлять святыней

и, вглядываясь в лезвие,

начать находить отныне

лишь в нем отраженье свое,-

нет, этого я не сумею,

и этого я не смогу:

от ярости онемею,

но в ярости не солгу!

Убийство зовет убийство,

но нечего утверждать,

что резаться и рубиться -

великая благодать.

У всех, увлеченных боем,

надежда горит в любом:

мы руки от крови отмоем,

и грязь с лица отскребем,

и станем людьми, как прежде,

не в ярости до кости!

И этой одной надежде

на смертный рубеж вести.

1943

Николай Асеев. Стихотворения и поэмы.

Библиотека поэта. Большая серия.

Ленинград: Советский писатель, 1967.

ГЛЯДЯ В НЕБЕСА

Как лед облака, как лед облака,

как битый лед облака,

и синь далека, и синь высока,

за ними – синь глубока;

Летят облака, как битый лед,

весенний колотый лед,

и синь сквозит, высока, далека,

сквозь медленный их полет;

Летят облака, летят облака,

как в мелких осколках лед,

и синь холодна, и синь далека,

сквозит и холодом льнет;

И вот облака превращаются в лен,

и лед истончается в лен,

и лед и лен уже отдален,

и снова синь небосклон!

1949

Николай Асеев. Стихотворения и поэмы.

Библиотека поэта. Большая серия.

Ленинград: Советский писатель, 1967.

ДВОЕ ИДУТ

Кружится, мчится Земшар -

в зоне огня.

Возле меня бег пар,

возле меня,

возле меня блеск глаз,

губ зов,

жизнь начинает свой сказ

с азов.

Двое идут – шаг в шаг,

дух в дух;

трепет в сердцах, лепет в ушах

их двух.

Этот мальчонка был год назад

безус;

нынче глаза его жаром горят

безумств.

Эта девчурка играла вчера

с мячом;

нынче плечо ей равнять пора

с плечом.

Первый снежок, первый дружок

двойник.

Как он взглянул – будто ожог

проник!

Снег, а вокруг них – соловьи,

перепела;

пальцы его в пальцы свои

переплела.

Стелят не сумерки, а васильки

им путь,

и не снежинки, а мотыльки -

на грудь.

«Не зазнобила бы без привычки

ты рук!»

Их, согревая без рукавички,

сжал друг.

«Ну и тихоня, ну и чудила,

тем – люб!

Как бы с тобою не застудила

я губ!»

Кружится, вьется Земшар,

все изменя.

Возле меня щек жар,

возле меня,

возле меня блеск глаз

губ зов,

жизнь повторяет давний рассказ

с азов!

1950

Николай Асеев. Стихотворения и поэмы.

Библиотека поэта. Большая серия.

Ленинград: Советский писатель, 1967.

ИЮНЬ

Что выделывают птицы!

Сотни радостных рулад,

эхо по лесу катится,

ели ухом шевелят…

Так и этак, так и этак

голос пробует певец:

«Цици-вити»,- между веток.

«Тьори-фьори»,- под конец.

Я и сам в зеленой клетке,

не роскошен мой уют,

но зато мне сосны ветки

словно руки подают.

В небе – гром наперекат!..

С небом, видимо, не шутки:

реактивные свистят,

крыльями кося, как утки.

1953

Николай Асеев. Стихотворения и поэмы.

Библиотека поэта. Большая серия.

Ленинград: Советский писатель, 1967.

СНЕГИРИ

Тихо-тихо сидят снегири на снегу

меж стеблей прошлогодней крапивы;

я тебе до конца описать не смогу,

как они и бедны и красивы!

Тихо-тихо клюют на крапиве зерно,-

без кормежки прожить не шутки!-

пусть крапивы зерно, хоть не сытно оно,

да хоть что-нибудь будет в желудке.

Тихо-тихо сидят на снегу снегири -

на головках бобровые шапочки;

у самца на груди отраженье зари,

скромно-серые перья на самочке.

Поскакали вприпрыжку один за другой

по своей падкрапивенской улице;

небо взмыло над ними высокой дугой,