Сборник статей - [19]

То же относится и к ритму. М.И.Шапир, например, говорит: “А поскольку данный смысл невыразим вне данного ритма (хотя бы ни одно слово при этом не было изменено), то и представляется единственно правильным приписать Смысл самому Ритму” 1. Но в таком случае смысл можно приписать и синтаксису. Фразы На мосту стоит Антон и Антон стоит на мосту не тождественны по смыслу, хотя словесно совпадают: первая отвечает на вопрос, кто стоит на мосту, вторая - на вопрос, где стоит Антон. Однако это не значит, что порядок слов обладает смыслом, что правильно было бы приписать Смысл самому Синтаксису. Синтаксис меняет интонацию, влияя таким образом на смысл. Так же действует и ритм.

Итак, обладает ли - исторически - метр семантикой? (Наследуются ли благоприобретенные признаки?) Об этом как бы сами кричат многочисленные стихи одного и того же размера, обладающие сходной семантической окраской. Вот составленный М.Л. Гаспаровым центон из стихов 3-ст. амфибрахия (с. 147-148):

В прекрасном и яростном мире, // Где много воды и земли, // Мы крепко друг друга любили // И прожили жизнь, как могли;

И зори летели, и ночи. // Не взял ничего и не дал. // Где что? Все билеты просрочил, // На все поезда опоздал;

Я жил нараспашку, наудаль, // И было все внятным вполне, // А нынче и радость мне в убыль, // И нежность уже не по мне;

Смеешься? И смейся. Ты рада? // И радуйся. Счастлива ты? // Я все понимаю, не надо // Стесняться своей правоты;

Я все позабыл. Фонарями // Пронизана зимняя ночь. // Опять пропадать над стихами // И бестолочь в ступе толочь;

Нет школ никаких. Только совесть // Да кем-то завещанный дар, // Да жизнь, как любимая повесть, // В которой и холод и жар;

И словно в надежде спасенья, // Тревогу наивно глуша, // В мой край отдаленный осенний // На север рванулась душа;

Качается мерзлый орешник, // Стучит на холодном ветру, // И я - неприкаянный грешник - // Опушкой иду по утру;

В саду ли, в сыром перелеске, // На улице, гулкой, как жесть, // Нетрудно, в сиянье и блеске, // Казаться печальней, чем есть;

Довольно с тебя и окрайны, // И неба, и вспышек гвоздик. // Ты, может быть, сам не без тайны, // Но, к счастью, ее не постиг.

Семантическую окраску этих стихов центона М.Л. Гаспаров связывает с “романтической интонацией”, о которой говорит: “...для нее характерна повышенная эмоциональность, уклон к трагизму, динамичность, нарочитая беспорядочность образов, разорванность синтаксиса... Чаще всего в этих стихах присутствуют обе темы блоковского образца: “вековая тоска” по родине и “не знаю, что делать с собою”, иногда добавляется тема разгулявшейся стихии” (с. 146-147). Несмотря на то, что упомянутую семантику при желании можно обнаружить слишком во многих лирических стихах (она напоминает размытую информацию гороскопа), воспользуемся этим центоном, чтобы показать, что в угоду концепции, которую мы назвали вторым вариантом ответа, здесь происходит, как нам кажется, произвольное вчитывание в текст чуждой семантической окраски. Возьмем предпоследнее четверостишие, принадлежащее Кушнеру. Оно взято из стихотворения, которое необходимо прочесть хотя бы на две трети, чтобы понять, какой интонации оно требует:

В саду ли, в сыром перелеске,

На улице, гулкой, как жесть,

Нетрудно, в сиянье и блеске,

Казаться печальней, чем есть.

И, в сторону глядя, в два счета,

У тусклого стоя пруда,

Пленить незаметно кого-то

Трагической складкой у рта.

Так действует эта морщинка!

Но с возрастом как-то ясней

Ты видишь: не стоит овчинка

Той выделки хитрой, бог с ней!...

В этом стихотворении поэт выражает свою устойчивую антиромантическую позицию - она неоднократно отмечалась в критике, - и ни одного из признаков “романтической интонации” в этих стихах нет: ни повышенной эмоциональности, ни уклона к трагизму, ни беспорядочности образов... Никакой “вековой тоски” и незнанья, “что делать с собою”. Наоборот, рефлексия и декларированное противостояние той силе, которая навязывается романтизмом. Соответственно, и читать эти стихи ни в коем случае нельзя с романтической интонацией, свойственной большинству примеров 3-ст. амфибрахия типа “По синим волнам океана”. Последнее четверостишие центона, взятое из стихотворения Чухонцева, тоже плохо поддается этой интонации, если учитывать его контекст, а не механически читать в отрыве от него. Приведу две серединных строфы этого стихотворения:

...Но так сумасшедше прекрасна

недолгая эта пора

и небо пустое так ясно

с вечерней зари до утра,

что кажется, мельком, случайно

чего ни коснется рука -

и нет, и останется тайна

на пальцах, как тальк мотылька...

Отметим здесь разветвленный, сложный синтаксис, отсутствие “уклона к трагизму” и такие подробности - небо пустое и тальк мотылька, - которые нельзя позволить “утопить” в монотонии размера; кроме того, выражение “чего ни коснется рука - и нет” должно напомнить связанную с ним фразовую интонацию типа: чего ни хватишься - нет; так что мелодика этой строфы не должна быть слишком напевной, она окрашена какой-то иной, сосредоточенной в слове, а не в звучании речи радостью. Нет, заявленная семантическая окраска - из другой оперы. В данном случае 3-ст амфибрахий звучит иначе.