Сборник рассказов - [16]

— Ты что это в такую рань по городку бегаешь? — удивился Крутов.

— За вами, товарищ старший лейтенант.

— У меня же выходной, кому я так срочно понадобился?

— Командир вызывает. У нас ЧП.

— Нельзя ли поподробнее?

— Зародов с киномехаником в городе напились, подрались с гражданскими, попали в милицию, потом в комендатуру. Помощник командира ездил их забирать.

— Не слышно, из-за чего напились? — спросил Крутов.

— Говорят, накануне письмо Зародов какое-то получил. Сильно расстроился.

Крутов бросил лопату, метнулся в квартиру, переоделся, чмокнул жену, дочку, бросил на ходу: «Не волнуйся, все нормально, обычное оповещение», — и припустил на корабль.

— Товарищ старший лейтенант, вы бы помедленнее, я за вами не успеваю, скользко, — попытался остановить его матрос.

— Отстань, не до того, — отмахнулся Крутов и прибавил шагу.

Не за себя волновался старший лейтенант. Хотя, конечно, понимал — начальство по головке не погладит, всыплет по первое число, может, и на классы не отпустит. «Да наплевать на классы. Главное, помочь Зародову, парень, видно, в разнос пошел, может бед натворить». Между тем воображение рисовало картины одну трагичнее другой. То Степан, привалившись спиной к шпилю, открывает широко рот, засовывает в него ствол автомата и нажимает курок. То, закрыв глаза, сжав плотно губы, «поливает» из автомата по корабельной надстройке. Автомат трясется в его руках, пули с визгом рикошетят от металла. То дает очередь вверх, чтобы народ попрятался, а сам бросает оружие, подбегает к борту и бросается в студеную воду. Крутова передергивает, будто все это он видит в действительности.

«Надо было вчера не торопиться домой, дождаться возвращения Зародова, поговорить с ним. Совсем ты, Венька, нюх потерял, захвалили тебя, вот и получил подарочек», — корил себя Крутов. «Неплохо бы письмо разыскать и товарищей опросить, наверняка, с кем-нибудь из них поделился арсенальщик своими переживаниями», — продолжал он размышлять на бегу. И доразмышлялся, поскользнулся на припорошенной снегом раскатанной ледяной дорожке, потерял равновесие и беспомощно рухнул. Острая боль пронзила правый голеностопный сустав. Крутов вскрикнул. Дотронуться до лодыжки было невозможно. Он с трудом, морщась, встал, сделал несколько шагов. «Когда же я до корабля доковыляю с такой скоростью?» — с тоской подумал Венька и беспомощно оглянулся. Подоспел оповеститель:

— Давайте помогу, товарищ командир. Опирайтесь на мое плечо, вдвоем на трех ногах допрыгаем. А может, здесь посидите, я мигом на корабль за санитарами. Они на носилках доставят, глядишь, быстрее будет, — ободряюще улыбнулся он.

— Еще чего? Хочешь, чтобы надо мной вся бригада смеялась. Нет уж, действуем по первому варианту — на трех ногах.

Ступня ныла, но боль стала терпимой, не мешала искать ответ на вопрос: «Почему Зародов выкинул такой фортель? На корабле видимых причин нет. Значит, их нужно искать среди родных, знакомых. Если бы что-нибудь стряслось с родителями, наверняка получили бы телеграмму. Девушка сообщила, что замуж вышла или выходит? Вполне возможно. Тем более, письмо от кого-то получил. Ладно, Пинкертон, не спеши с выводами. Информации явно не хватает».

— Вон и бригада, товарищ командир! — радостно закричал оповеститель.

— Спасибо за помощь, дальше я самостоятельно.

Крутов снял руку с плеча матроса, шагнул вперед, покачнулся, но выровнялся. Стиснул зубы и пошел, прихрамывая, вытирая выступивший на лбу пот рукавом канадки. Дежурный по КПП мичман с удивлением и сочувствием посмотрел на необычный вид старшего лейтенанта, однако промолчал и отдал честь. Корабли бригады стояли на своих привычных местах, кормой к причальной стенке. Крутов доковылял до каюты командира корабля, постучал в дверь и, получив «добро», вошел.

— Старший лейтенант Крутов по вашему приказанию прибыл, — доложил он без особого энтузиазма.

Командир оторвался от документов и недовольно произнес:

— На кой ляд ты мне нужен! Не мешай заниматься. Иди, работай! Да, совсем забыл, плохо подчиненных воспитываешь, Вениамин Петрович. Пьянствуют, дебоширят. Разберись!

— Есть разобраться, — продублировал Венька, кое-как повернулся и похромал.

— Стоять! — прогремел в спину командир. — Доложить обстоятельства!

Он всегда говорил короткими, рублеными фразами, и без привычки трудно порой было понять их глубокий смысл.

Но Венька имел достаточный опыт общения с начальником, все уяснил и так же коротко изложил суть:

— Торопился на корабль, поскользнулся. Упал. Повредил голеностоп.

— Свободен, — заключил командир.

Охая и кряхтя, артиллерист спустился в каюту, немного отдышался и вызвал старшего матроса Зародова для беседы. Однако вместо арсенальщика в каюте появился старшина команды, мичман Загубисало.

— Вениамин Петрович, Зародова на корабле немае.

— Мне сейчас не до шуток, Николай Спиридонович!

— Яки шутки! Помощник повиз обоих на гауптвахту.

— Зачем же меня тогда высвистали?

— Про то мне не ведомо.

— Может быть, и к лучшему, пока нет виновника торжества, разберемся, что к чему. Подчиненных от дел отрывать не буду, пойду в народ, пообщаюсь с людьми на боевых постах в непринужденной обстановке.