Стало страшно. Но он сделал еще одну попытку.
- Да, может быть это и было так. Но знаешь, что случилось с моим миром? Весь лед, к которому я так привык, - растаял. Просто растаял. Я понял, переосмыслил свою жизнь... Может быть я говорю не совсем складно, но это лишь потому, что я говорю это впервые...
- Хм, какой же ты странный, - прошептала тихо она и зевнула.
- Странный? Может быть. Но я искренен. Мне страшно. Когда я увидел и почувствовал то, что мне не приходилось ощущать раньше, то понял, что больше всего боюсь очутиться снова в холоде. То, что было родным, - теперь кажется враждебным, - его голос задрожал.
- Нет, я тебе никогда не поверю. Убирайся обратно в свой мир, который тебе так нравится и не смей приходить ко мне больше. Если что-то надо, говори прямо. Не стоит со мной играть в такие игры. Со мной вообще не стоит играть.
Тысячи черных зеркал разбились, и осколки полетели прямо в его сердце. Он не помнил, кричал он тогда или плакал, лишь помнил, что бежал куда-то, сквозь деревья, кусты. Светила луна. Луна которая всегда чувствовала боль.
Он пришел в себя лишь на рассвете. Все тело невероятно болело, и подняться на ноги удалось с большим трудом. Крик, который никто не услышит, - как это знакомо, и каким кажется родным и близким.
Он смотрел куда-то вдаль, видимо, прощаясь со своим солнцем.
А потом шагнул в холод.
