Сборник рассказов - [11]

Загорались вечерние огни, стражи закрывали городские ворота, ремесленники убирали товар, а замужние женщины в расшитых узорами платках спешили по домам — готовить ужин или встречать супругов. Суета затопила узкие городские улочки, купалась в золотисто-алых лучах заходящего солнца, завладела на миг сердцами людей. Яркое платье танцовщицы уже не выделялось, казалось уместным, так легендарный королевский зверинец был бы не мыслим без сказочных птиц. В воздухе смешались запахи пряностей, налитого в светильники масла и тепло остывающих крыш. Древнее спокойствие пустыни материнской лаской накрыло город. Закатная и предрассветная Харита стала тем, что Мейталь сумела всей душой полюбить.

Мужчины улыбались спешащей танцовщице, и не было ничего дурного в их взглядах. Они являлись скорее данью ее диковинной красоте, юности и мастерству — это было приятно. Мейталь любила мужчин, с ними было хорошо и легко, от нее не требовали ни оставаться, ни служить. Танцовщица не обязана против воли быть с кем-то рядом, а обидеть танцовщицу по древней традиции считается дурным знаком. Традиции это мира были странными, но Мейталь научилась любить их.

С мужчинами было просто и не так одиноко, а еще они умели отгонять дурные сны.

Каждую ночь ей снился дом. Сначала объятый хищным пламенем, с криками тех, кто не сумел спастись из ловушки. Потом сны успокоились и стали страшнее. Мейталь видела только пепел на месте, где раньше стоял маленький город.

Женщина шла, опустив голову, потертый платок скрывал сгорбленные плечи, на руках ее спал ребенок. Женщина была одинока, покинута и несчастна — ей некуда было пойти.

Мейталь задержала взгляд на хрупкой фигурке и подумала, что тоже могла выглядеть так. Чужая девочка в чужом мире. Но женщине было тяжелее — этот мир был ее родиной.

В Харите женщина не может быть брошена на волю пустыни. Всегда рядом должен быть тот, кто сможет защитить — отец, братья, муж, сын. Если обижает муж, всегда есть опора семьи, если не ладится с семьей — можно надеяться стать женой хорошего человека. Если случайная немилость богов не дала ни того, ни другого… Что ж, можно стать танцовщицей или пойти в храм, в болезни просить помощи целительниц. Пустыня жестока, но учит общности, готовности помочь тем, кто стоит рядом. Иные не выживают.

Женщина была одной из тех, кто уехал когда-то за чудом или неземной любовью, отказался от рода, покинул родные края. Разбился вдребезги, потерпев неудачу, узнал, что не всем мечтам суждено сбыться, а закованная в цепи традиций родина — место не из худших. Мейталь слышала много таких историй. Женщину было жаль. Она любила и поехала с ним «на самый край света», мечтала построить дом, полюбить чужую родину, родить детей. Когда ребенок родился, то диковинная игрушка, загорелая красавица из далекой страны, успела ему надоесть, стала не нужна.

По странному наитию танцовщица остановилась, а потом забыла, обо всем на свете. Долге, традициях и том, что надо спешить. Женщина обернулась, печально посмотрела по сторонам. Отчаяние отражалось в карих глазах богини. Девочка, которую звали Чжан Мей, прошептала имя и решительно бросилась вперед.

— Мей… — тихим удивленным эхом отозвался знакомый голос.

— Ты такая красивая стала, Мей, — попыталась улыбнуться женщина. Мейталь ненавидела того, кто разучил ее улыбаться.

— Ребенок не проснется? — все еще шепотом спросила Мей. И испугалась знакомого некогда взгляда.

— Не проснется до утра. Магия. Ничего страшного. Тебе надо идти?

Как будто они встретились мимоходом во время вечерней прогулки. Женщина старательно изображала уверенность, спокойствие в голосе. Страх, безысходность, тонкой фигуры и заострившихся черт красивого лица так просто не скроешь. «Останься. Не уходи», — умолял взгляд против воли.

«Почему каждый раз, встречаясь с тобой, я остаюсь лишь ребенком, который не может тебя защитить?» — с горечью подумала Мей.

— Ты сидела у моей кровати каждый раз, когда я открывала глаза. Я никуда не пойду без тебя.

Она походила человека, которому подали руку в шаге от обрыва. Смотрела удивленными глазами с зарождающейся надеждой. Неужели все настолько плохо? Как кто-то осмелился довести до такого состояния доброе светлое божество?

Мей поправила на плечах смутно знакомый платок и осторожно взяла на руки ребенка богини. Девочка. Красивая, наверное. Спокойствие и деловая сосредоточенность цепко держали разум, помогали подавлять эмоции. Здесь и сейчас Мей выросла, стала старше, но радости это не принесло.

Женщина покорно шла следом за пятнадцатилетней танцовщицей. Мей с неудовольствием начала отмечать незамеченные при первом взгляде детали. Темные тени под глазами, зарождающиеся скорбные морщинки в уголках губ, странную неуверенную походку, говорившую, что ее обладательница давно не может отдохнуть и едва стоит на ногах.

Найти дорогу в знакомый дом не составило труда. Здесь в представлении танцовщицы всегда царил покой и уют, люди были внимательны и добры. Здесь можно найти постель и горячий ужин. Господин Хэлавир молод для главы такого важного и древнего рода, но очень добр. Он не станет упрекать ее в том, что она притащила в его дом чужую женщины с ребенком, почему-то Мейталь казалось, что будет именно так. А танец… она станцует ему лучший из своих танцев в следующий раз. Грань хочет отобрать у нее богиню, она не может позволить этому случиться.