Сборник произведений - [32]

Шрифт
Интервал

А может, права была Ксеня, потому что в комнате, как она и говорила, стояла кровать. Пунктир кровати — тонкий железный каркас с пружинной сеткой. Лида долго всматривалась в нее, и постепенно кровать обрела весомость и прочность, а на сетке заворочалось что-то большое, серое, похожее на саму комнату — слепое и непонятное. И чем внимательнее Лида в него вглядывалась, чем подробнее представляла себе, какой он — Забытый человек, — тем шумнее он ворочался.

«Нельзя кормить его своим воображением», — подумала Лида. Страдальчески жмурясь, она снова начала строить мысленно свою новую комнату — прямо поверх этой, серой и слепой. Там не будет никакого стенного шкафа, даже намека не останется, а на стену можно положить слой какого-нибудь звукоизоляционного материала — сейчас таких много делают. Так, отгородившись, можно будет относительно спокойно дожить до того дня, когда коммуналку расселят перед сносом дома, а им с Ксеней дадут хорошенькую, ровную, маленькую, как спичечный коробок, «однушку» в нормальном панельном доме. Где-нибудь на окраине. Соседки говорили, что когда-нибудь это точно произойдет, ведь уже почти все коммуналки в городе расселили…

И вдруг новая Лидина комната задрожала, затуманилась, и вместо нее проступили очертания другой, замурованной, которой не должно было быть. И снова Лида помимо своей воли представила себе расплывчатого, огромного Забытого человека — точнее, его силуэт из дымчато-серого тумана, слишком высокий, со слишком длинными руками и шеей, с круглой и большой, как арбуз, головой. Лида видела, как он встает с кровати (ноют пружины), медленно (туп-туп-туп) идет к стене, за которой под горячим одеялом лежит она сама. И начинает бить по стене бесформенными кулаками, кидаться на нее всем своим колеблющимся телом. Летят во все стороны обрывки тончайшего паутинного кружева, и стена как будто понемногу поддается, и в Лидину комнату уже просачивается запах древней пыли.

— Мам, чай, — раздалось над ухом, и Лида проснулась. Над ней склонилась Ксеня с чашкой в руке, темная сладкая жидкость капнула на подушку.

Лида взяла чай и облегченно вздохнула. Но спустя секунду, по привычке прислушавшись, уловила необычно громкий шум за стеной: стуки, шорохи, скрипы и даже как будто какое-то глухое рычание, которое, впрочем, вполне могло оказаться шумом далекого перфоратора.

— Он сегодня громкий, — кивнула Ксеня. — Ему не нравится, что ты весь день дома.

И снова Лида дремала, и ей чудился серый длиннорукий силуэт в слепой комнате, где нет ни окон, ни дверей. Может, и правда жил здесь когда-то человек, который никому не был нужен. И его — слабого, старого, спящего — замуровали прямо в его собственной каморке. Все равно никто не будет искать. Может, он был классовый враг. И все эти годы он рос там, крепчал и наливался силой, как младенец в утробе матери…


Дверь открылась, и в комнату сунула стриженую голову Зоя Федоровна. Она посмотрела на стену, на раскрасневшуюся спящую Лиду и, наконец, на Ксеню, которая сидела за столом и рисовала.

— Стучит, — кивнула Ксеня. — Бабушка Зоя, я что-то боюсь…

— А ну пойдем, — сказала растроганная Зоя Федоровна, у которой никогда не было внуков.

Вскоре Ксеня вернулась с кружкой молока, поверх которой лежал большой кусок батона «Ароматный». Лида все еще спала. Ксеня открыла стенной шкаф, поставила кружку на одну из полок, поправила ломтик хлеба и старательно, неторопливо поклонилась:

— Домовой-домовой, прими угощение, — и, уже закрывая дверь, тихонько добавила: — Ну, то есть не домовой, так положено просто…

Лида открыла глаза и, будто продолжая прерванный разговор, зашептала:

— Вот и переедем. Будем жить в нормальном доме… Вот поправлюсь, и уедем… И чтобы не шумело. А то все шумит, шумит… — Лида всхлипнула.

— Уже нет, — возразила Ксеня.

Лида прислушалась. За стеной действительно царила хрустальная тишина — видимо, она и разбудила Лиду, уже привыкшую к стукам и шуршанию.

— И я не хочу уезжать, — Ксеня приложила к двери стенного шкафа раскрытую ладошку. — Хочу здесь жить. С ним. Он живой.

И изнутри в дверь шкафа громко постучали — трижды, с равным интервалом, полновесно и уверенно.

— Он живой… — повторила Лида и закрыла глаза.

— И он нас никуда не отпустит, — спокойно добавил из жаркой темноты Ксенин голос.


>«Нева» 2013, № 7

Супруги Сивоконь

Было воскресенье, шесть часов вечера — то самое муторное, прозрачно-тягучее время, когда умирают выходные. Толпы людей, вцепившихся в последние мгновения почти свободы, осаждали магазины и кафе.

Супруги Сивоконь ссорились. Сил и желания для открытого, трескучего конфликта у них давно уже не было, и супруги бурлили тихо, изредка идя друг на друга в атаку с привычными обвинениями наперевес. К полосатым обоям прилипла гречневая каша из тарелки, запущенной ранее гражданкой Сивоконь не то чтобы в супруга, а скорее в изначально несправедливые основы мироздания. Гражданин Сивоконь пытался демонстративно смотреть передачу про автомобили, но его мысленный взор был прикован к жене, с глухим ворчанием перемещавшейся по квартире. Он представлял ее в виде темного, дымчатого пятна.


Зайдя в ванную, гражданка Сивоконь увидела на полу комочек мужского носка, пахучий и слегка отвердевший. У ее супруга сильно потели ноги, и она регулярно приобретала для него специальные стельки. Гражданка Сивоконь взяла носок двумя пальцами и мстительно понюхала. Потом вернулась в гостиную, где на диване перед телевизором клокотал гражданин Сивоконь, и, швырнув носок на пол, возвестила:


Еще от автора Дарья Леонидовна Бобылёва
Вьюрки

Журнальный вариант.


Ночной взгляд

Дарья Бобылёва – восходящая звезда не только литературы ужасов и мистики, но и литературы вообще. Выпускница Литинститута им. Горького, член Союза писателей Москвы, ведущая литературных курсов. Ее талантом восхищаются как критики, так и читатели. Ее дебютный роман «Вьюрки» стал бестселлером и вошел в лонг-лист сразу четырех крупных премий: «Большая книга», «Ясная Поляна», «Интерпресскон», «Премия АБС», а права на экранизацию куплены сразу после выхода книги. У Дарьи Бобылёвой свой взгляд на наш мир.


Забытый человек

Человек не одинок во Вселенной.Небо пылает невиданными, восхитительными оранжево-фиолетовыми сполохами.Земля дарит дачникам небывалое цветение роз в садах.Горожане наслаждаются тишиной и порядком во дворах, отличным ремонтом в подъездах.Все бы хорошо, да только иногда пропадают дети. И в треснувшем зеркале отражается кто-то не имеющий к вам никакого отношения. И за стеной кто-то ходит, постукивает и иногда даже кричит, но ваша квартира – крайняя в доме.Человек не одинок во Вселенной.Хорошая новость?..Серия «Книга Страха» выпускается с 2014 года.


Удивительные истории о ведьмах

Сколько мифов ходит о ведьмах: они убивают и воскрешают, излечивают смертельные раны, исполняют желания и забирают молодость. Какие же они на самом деле? Вокруг Чернотопска витает много слухов, и Маргарита должна их проверить. Действительно ли можно убить словом? Как подружиться с лешим и выменять ребенка у кикиморы? Сколько стоит воскрешение? Какой запах у ненависти и зачем озеру Хранитель? Юле нужна живая вода. Дочка Тани уходит на болото, и ничто уже не будет как прежде. Рядом с Анжелой умирают люди, а Лика попадает в рабство. Их истории не похожи друг на друга, но все они – о силе, за которую приходится платить. Грустные и смешные, счастливые и пугающие, но всегда – человечные.


Неучтенная планета

Психотерапевтичный, умный, полный юмора и приключений роман, удачно маскирующийся под научную фантастику, от автора «Вьюрков».В космосе хорошо. Миры добры. И на этой планете всё делается для блага живущих, ради их душевной гармонии. На каждом шагу – свои странности, свои законы, которые никто не может объяснить, но все делают вид, будто так и нужно. На самом деле они, конечно, врут… Но ничего плохого здесь случиться не может. И это не нормально. Можно принять всё как есть. Можно драться. Можно искать истину.


Рекомендуем почитать
Почему не идет рождественский дед?

ОЛЛИ (ВЯЙНО АЛЬБЕРТ НУОРТЕВА) — OLLI (VAJNO ALBERT NUORTEVA) (1889–1967).Финский писатель. Имя Олли широко известно в Скандинавских странах как автора многочисленных коротких рассказов, фельетонов и юморесок. Был редактором ряда газет и периодических изданий, составителем сборников пьес и фельетонов. В 1960 г. ему присуждена почетная премия Финского культурного фонда.Публикуемый рассказ взят из первого тома избранных произведений Олли («Valitut Tekoset». Helsinki, Otava, 1964).


В аптеке

ОЛЛИ (ВЯЙНО АЛЬБЕРТ НУОРТЕВА) — OLLI (VAJNO ALBERT NUORTEVA) (1889–1967).Финский писатель. Имя Олли широко известно в Скандинавских странах как автора многочисленных коротких рассказов, фельетонов и юморесок. Был редактором ряда газет и периодических изданий, составителем сборников пьес и фельетонов. В 1960 г. ему присуждена почетная премия Финского культурного фонда.Публикуемый рассказ взят из первого тома избранных произведений Олли («Valitut Tekoset». Helsinki, Otava, 1964).


Мартышка

ЮХА МАННЕРКОРПИ — JUHA MANNERKORPI (род. в. 1928 г.).Финский поэт и прозаик, доктор философских наук. Автор сборников стихов «Тропа фонарей» («Lyhtypolku», 1946), «Ужин под стеклянным колпаком» («Ehtoollinen lasikellossa», 1947), сборника пьес «Чертов кулак» («Pirunnyrkki», 1952), романов «Грызуны» («Jyrsijat», 1958), «Лодка отправляется» («Vene lahdossa», 1961), «Отпечаток» («Jalkikuva», 1965).Рассказ «Мартышка» взят из сборника «Пила» («Sirkkeli». Helsinki, Otava, 1956).


Полет турболета

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Сведения о состоянии печати в каменном веке

Ф. Дюрренматт — классик швейцарской литературы (род. В 1921 г.), выдающийся художник слова, один из крупнейших драматургов XX века. Его комедии и детективные романы известны широкому кругу советских читателей.В своих романах, повестях и рассказах он тяготеет к притчево-философскому осмыслению мира, к беспощадно точному анализу его состояния.


Продаются щенки

Памфлет раскрывает одну из запретных страниц жизни советской молодежной суперэлиты — студентов Института международных отношений. Герой памфлета проходит путь от невинного лукавства — через ловушки институтской политической жандармерии — до полной потери моральных критериев… Автор рисует теневые стороны жизни советских дипломатов, посольских колоний, спекуляцию, склоки, интриги, доносы. Развенчивает миф о социальной справедливости в СССР и равенстве перед законом. Разоблачает лицемерие, коррупцию и двойную мораль в высших эшелонах партгосаппарата.