Сборник произведений - [18]

Также обладатель убедительного носа похвалил автора А за растрату нескольких (как он беспроигрышно предположил) лет на опрос незнакомых граждан и поиски в потоке выцветших фраз тех ответов, которые бы «обрисовали нашу реальность с абсурдной точностью». Безусловно, на фоне приложенных усилий выглядит простительной главная ошибка предисловия: вся собранная автором А информация на самом деле не имела никакого отношения к той реальности, в которой употреблял чай с медом простуженный рецензент.

Автор А рано ощутил потребность чувствовать вокруг себя дополнительные миры. Сначала эту потребность удовлетворяли чуть лохматые по краям книги и выпуклый телевизор. Уже готовые дополнительные миры, созданные теми, кто был по каким-либо причинам недоволен окружающей действительностью, щедро, как сухие маковые головки, рассыпали семена. Засеяв ими свое плодородное сознание, юный автор А принимался ждать, нетерпеливо проверяя пальцем влажность почвы. И вскоре новая вселенная пробивалась наружу с деловитостью хрусткого насекомого, расправлялась, обсыхала, обретая необходимую легкость, и устремлялась вверх, чтобы присоединиться к другим дополнительным мирам, окружавшим юного автора А. По ночам, лежа на наследственной перине, автор А не впитывал информацию с освещенных фонариком захватывающих страниц и не чесался неприлично под одеялом, а с внутренним замиранием изучал то, что выросло в нем за день. Дополнительные миры с тихим позвякиванием вращались вокруг него, переливаясь, как крупные мыльные пузыри.

Став старше и сообразительнее, автор А приступил к самостоятельному созданию новых вселенных, в которых не было бы ограничений, изначально заложенных кем-то другим. После первых жгучих неудач он понял, что в основе каждой вселенной лежит незначительная особенность или возможность, разветвлявшаяся затем густой живой изгородью отличий, которая навсегда отделяла дополнительный мир от реального. Во время своих бесшумных ночных путешествий автор А заметил, как легко теряются миры, особенности которых успели выскользнуть из его памяти. Работа же по их восстановлению часто не давала результата — автор А помнил лишь, что он что-то забыл. Поэтому он завел толстую тетрадь в клетку, чтобы фиксировать в ней основы своих многочисленных вселенных, особенности, делавшие возможным их существование.

Следует отметить, что автор А не стремился стать одним из тех, кто вытягивает из дополнительных миров различной длины цепочки историй, снабжая их рыболовными утяжелениями начала и конца. Он по опыту знал, что Вселенная, потеряв первозданную легкость, тускнеет, сереет и, в конце концов, рассыпается в прах, до последнего мгновения трагически сохраняя форму, как испепеленное внутренним жаром дерево. Автор А ничего не начинал и не заканчивал — он лишь выдувал новый мир и позволял ему с золотистым позвякиванием присоединиться к себе подобным. При этом он не ощущал ни умственного напряжения, ни легких спазмов внизу живота, характерных для вдохновения.

Завершивший процесс взросления автор А был негромок и застенчив, а его нежная темная борода успешно имитировала впалость щек. Еще несколько десятилетий назад, когда людям не предписывалось панически молодиться, он носил бы коричневую шляпу с розоватым нутром и полосатую рубашку, заправленную в целомудренные брюки. Однако время жительства вынуждало автора А довольствоваться джинсами и водолазками с неприлично расхлябанным воротом.

Детство, юность и значительный промежуток молодости автора А прошли в неосознанном блаженстве. Его немногочисленная и столь же негромкая семья, ценившая чисто вытертые книжные шкафы и блюда по рецептам, написанным бисерным почерком бабушки, обитала в сливочно-желтом центре города. Автор А рос среди старых предметов и уходящих в сумрак высокого потолка стен, под обоями которых счастливо улетал в космос первый человек, среди тихо осыпающихся домов, от долгого соседства с людьми перенявших их черты, и тополей, чья хрупкая древесина грозила несчастьем при урагане. Впрочем, в то время у ангелов еще не вошло в привычку помешивать ураганами городское варево.

Весь день автор А под одобрительными взглядами креслоподобных женщин, обитающих на лавках, перемещал из пространства квартиры в пространство двора пакеты, портфель и катышек давно вросшей в семью собаки. Вечером, когда обязанности заканчивались, он выходил из подъезда с пустыми руками и усаживался на значительную ржавую бочку неподалеку — в том случае, если из-за погодных условий она не была покрыта сметанным слоем снега. Прислушиваясь к шороху и потрескиванию в интимном нутре бочки, автор А находил удобную позу и принимался пристально смотреть на первый подвернувшийся предмет. Если вечер был удачен, из-за заботливо обляпанных белой краской тополиных стволов, сыпуче-кирпичных построек, которые выросли здесь раньше автора А, и дышащих влагой подвальных окон вдруг еле заметной точкой выплывала основа нового мира. Тогда автор А возвращался в гулкую квартиру, стараясь идти очень осторожно, чтобы не навредить плоду своего трудолюбивого сознания. Тетради с зафиксированными основами дополнительных миров автор А хранил в темном ящике письменного стола, запертом на два оборота.