Сборник фантастических рассказов - [94]
Эти молоденькие, особенно тот, с блинками, самый дотошный, долго интересовались, где ее старший, рылись в бумагах, искали записные книжки — их у Гошки никогда не было. «Ничего не знаю. Дома не ночует. Не знаю!» — не прислушиваясь к вопросам, повторяла мать.
Тогда они стали звонить кому-то по телефону (рация в квартире не тянула) и отчитываться. Мать сообразила, что начальство вроде собиралось посадить этих троих в засаду, но как бы не до конца хотело, а так, неопределенно. То ли людей не было, то ли дело пустяковое. И эти молодые тоже не хотели сидеть отнекивались и мычали в трубку. Отмычались и ушли.
А потом вообще уже не приходили, а только звонили и спрашивали Гошку разными голосами — первый раз женщина звонила, другой раз парень. Вроде друзья. Но мать как-то сразу просекала: была не дура — и отвечала то же самое:
ничего не знаю.
Тому, что ее старшего искали, мать по-своему была даже рада: значит, там просекли, что взяли не того. А если просекли, то Гришку отпустят.
Но прошел день, другой, третий, а он всё сидел. К следователю мать все никак не могла пробиться, а в прокуратуре было такое столпотворение, что мать почуяла сердцем: не будет толку. Но заявление все же подала и штампа на ней добилась: советовали знающие люди.
Наконец мать прорвалась и к следователю. Робко толкнула красную дверь с блестящими пупырышками. Перед окном у сейфа сидел лысеватый дядька средних лет. Жилистый, очень собранный, конкретный. Сидел и писал что-то с явным усилием, будто гвоздем царапал на блестящей крышке парты. Писал не только рукой, но и лицом, бровями, губами. Старался.
— Читать не умеете? Свидетельские в соседней, — сказал он, не отрываясь.
— Я не «свидетельские».
— А чего?
— Я мать Шилко. Григория Шилко.
Следователь поднял голову и посмотрел на мать. У него было красное пористое лицо и белые ресницы. Простое такое, совсем никакое лицо. Встреться такое на улице или в транспорте — проскользнуло бы мимо памяти, как мокрый обмылок между пальцев.
— А-а, — сказал следователь.
Мать приготовилась долго объяснять и начала уже, но следователь оборвал ее:
— Не надо. Мать, говоришь, его?.. Знаю, что не он, но не выпущу.
— Как не выпустишь? — мать привалилась спиной к стене. Опешила.
Следователь встал — не резко так, и сказал:
— Давай по порядку. Твой сын знал, что брат укрывает? Знал. Ты не знала?
Знала. И что вы сделали? Сообщили? Предотвратили? Вот и расхлебывайте сами свое дерьмо. Я не собираюсь. Пускай теперь сидит, раз взяли. Ясненько?
Мать подалась вперед. Она поняла только одно: этот с белыми ресницами хочет отобрать у нее обоих сыновей и возненавидела его так, что если бы можно было изрезать его на мелкие кусочки тяжелыми портновскими ножницами — изрезала бы.
— Не имеете права держать.
Следователь удовлетворенно кивнул. Видно, не первый раз слышал.
— Жаловаться будешь, мать?
— Буду.
— Давай жалуйся, чего встала? Сейчас и жалуйся! — белесый услужливо подвинул звякнувший телефон. — Вот и номера: прокуратура, суд… Да только…
В руках следователя появилась папка из серого картона. Новая и совсем тонкая. Папка открылась, и картонная серость на столе удвоилась.
— Вот смотри… Имеется свидетельство, что он — младший твой — принимал от последственного Рубахина Н. В., 1971 г. р., телевизор «Сони», диагональ пятнадцать, серийный номер такой-то… для передачи брату, имея ясное представление о криминальном происхождении телевизора. Подпись твоего сына – вот она — подтверждает факт…
Воробей в матери ожил, как всегда в минуты волнения. Два полпрыжка к столу, полпрыжка назад. Схватить бумагу, порвать… Нельзя.
— Да как же… он же разве…
Следователь хлопнул ладонью по столешнице. Несильно хлопнул, но отработанно. Телефон звякнул. Мать вздрогнула.
— Короче, слушай, мать: больше повторять не буду. Не в игрушки играем.
Сдашь старшего — получишь младшего. Не сдашь — будет сидеть дальше. Парень податливый — много накрутить можно. Да не только накрутить — сама думай.
Каким внутренним чутьем мать просекла, что кричать бесполезно, плакать тоже. Следователь был не страшный, но внутренне собранный, тяжелый.
Человек-ядерцо.
— Дома не ночует, не звонит. Вот и вчера заходил ваш товарищ, – запричитала она.
— Врешь, мать. Ну ври… Только там ври, в коридоре.
Следователь кивнул матери на дверь, сел и стал писать.
Тогда мать быстро, неумело, опустилась на колени и стала кланяться. Зачем?
Сама не знала. Только поняла вдруг, что стоит на коленях. И сама в глубине удивилась: откуда взялись эти поклоны, ведь в церковь-то сроду не ходила.
Следователь коротко посмотрел и отвернулся. Видно, и к этому привык. Мать стала плакать, потом спросила:
— А сколько сидеть-то?
Это был уже торг. Почти сговор. Сговор двоих во имя третьего предать четвертого.
— Так… — следователь деловито заглянул в папку. — У него уже три есть.
Условно. Ну еще четыре дадут, за рецедив. Считай, мать: семь, но по факту лет пять. При хорошем поведении года четыре. И если сам придет — тоже зачтется.
Белесые ресницы пытливо моргали. Они ждали, очень довольные собой. И мать это поняла.
— Значит, сына тебе привести, говоришь? Зачтется, говоришь, да?
Когда-то давно страшная колдунья Чума-дель-Торт попыталась уничтожить малышку Таню Гроттер, но Древняя магия защитила девочку и вытеснила черную волшебницу в другой мир – зеркальное отражение нашего. Чума не погибла в нем, она смогла выжить и захватить там власть. С тех пор ее самым страстным желанием было вырваться из мира-двойника и отомстить. Все, что для этого нужно: уничтожить тонкую и очень прочную границу между реальностями. Ни одна сила, ни одно существо не способно на такое! Кроме маленькой серенькой птички – птицы титанов.
Черная волшебница Чума-дель-Торт, имя которой страшатся даже произносить вслух, стремясь к власти, уничтожает одного за другим светлых волшебников. Среди ее жертв – замечательный белый маг Леопольд Гроттер. Его дочери Тане неведомым образом удается избежать гибели, но на кончике носа у нее на всю жизнь остается загадочная родинка... Чума-дель-Торт таинственно исчезает, а Таня Гроттер оказывается подброшенной в семью предпринимателя Дурнева, своего дальнего родственника... В этом крайне неприятном семействе она живет до десяти лет, а затем попадает в единственную в мире школу магии Тибидохс...
«Валькирия не может полюбить. Валькирия обязана принять вызов, кем бы он ни был брошен. Никто из встречавших валькирию прежде никогда не узнает ее. Иначе тайна защитит себя сама, и всякий услышавший ее умрет. Валькирию-ослушницу ждет суд Двенадцати». Таков непреложный закон. Убив в поединке полуночную ведьму, Ирка бросает вызов мраку. Уничтожить валькирию-одиночку должен именно Мефодий Буслаев. Копье валькирии и изменивший свету меч Древнира встретятся в бою, из которого выйдет живым только один. Ирка понимает, что Мефодий никогда не узнает ее в новом обличье.
В Книге Судеб записано, что Мефодий Буслаев пройдет лабиринт Храма Вечного Ристалища в день своего тринадцатилетия. Мальчишка, родившийся в минуту полного солнечного затмения, впитал тайный страх миллионов смертных. Именно тогда в нем пробудился дар. Благодаря своему дару, не осознавая того, он аккумулирует в себе самые разные энергии окружающих: любви, боли, страха, восторга, злости – и трансформирует их в абсолютную магию. Его дар и то, что он вынесет из Храма Вечного Ристалища, нужны стражам Тьмы, нужны и стражам Света… Как, сделав выбор между Светом и Тьмой, остаться собой? На этот вопрос Мефодию придется искать ответ самому…
Много столетий странствует по свету локон золотых волос богини любви Афродиты. Давным-давно подарила она его своему возлюбленному, и непонятно, чего больше этот артефакт принес в мир – радости или скорби... И вот локон Афродиты загадочным образом попадает к Тане Гроттер. А у нее жизнь и так бурлит событиями. Подходит к концу учеба в Тибидохсе. Впереди выпускные экзамены! Затем предстоит полет в Магфорд, где в составе команды невидимок она примет участие в матче со сборной мира. Однако время, отведенное артефактом, неумолимо истекает.
Гром сотрясает магическую школу Тибидохс. Молнии бьют в одну точку – в каменную кладку у крыши Большой Башни. А в заброшенной сторожке у болота Таня Гроттер обнаруживает забытое пророчество Древнира. Если будет выпушен древний дух, Золотая Пиявка заползет в магический огонь и лопнет веревка в грифе контрабаса, время повернет вспять, ожившие языческие истуканы пойдут войной на Черепаху Вечности и рухнут Жуткие Ворота! Предсказанные события начинают сбываться одно за другим... И все это во время чемпионата мира по драконболу, в котором сборной Тибидохса предстоит сразиться с командой невидимок, где блистает неподражаемый Гурий Пуппер!
Автор монографии — член-корреспондент АН СССР, заслуженный деятель науки РСФСР. В книге рассказывается о главных событиях и фактах японской истории второй половины XVI века, имевших значение переломных для этой страны. Автор прослеживает основные этапы жизни и деятельности правителя и выдающегося полководца средневековой Японии Тоётоми Хидэёси, анализирует сложный и противоречивый характер этой незаурядной личности, его взаимоотношения с окружающими, причины его побед и поражений. Книга повествует о феодальных войнах и народных движениях, рисует политические портреты крупнейших исторических личностей той эпохи, описывает нравы и обычаи японцев того времени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В настоящей книге чешский историк Йосеф Мацек обращается к одной из наиболее героических страниц истории чешского народа — к периоду гуситского революционного движения., В течение пятнадцати лет чешский народ — крестьяне, городская беднота, массы ремесленников, к которым примкнула часть рыцарства, громил армии крестоносцев, собравшихся с различных концов Европы, чтобы подавить вспыхнувшее в Чехии революционное движение. Мужественная борьба чешского народа в XV веке всколыхнула всю Европу, вызвала отклики в различных концах ее, потребовала предельного напряжения сил европейской реакции, которой так и не удалось покорить чехов силой оружия. Этим периодом своей истории чешский народ гордится по праву.
Имя автора «Рассказы о старых книгах» давно знакомо книговедам и книголюбам страны. У многих библиофилов хранятся в альбомах и папках многочисленные вырезки статей из журналов и газет, в которых А. И. Анушкин рассказывал о редких изданиях, о неожиданных находках в течение своего многолетнего путешествия по просторам страны Библиофилии. А у немногих счастливцев стоит на книжной полке рядом с работами Шилова, Мартынова, Беркова, Смирнова-Сокольского, Уткова, Осетрова, Ласунского и небольшая книжечка Анушкина, выпущенная впервые шесть лет тому назад симферопольским издательством «Таврия».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.