Сборник фантастических рассказов - [11]

2х2х2х2х2х2х2… и так восемьдесят раз или 2 в восьмидесятой степени — все верно!!!

— И ведь это только ваши прапрапрапрабабушки! — сказала Аня. — А ведь еще родственники других людей! Что же тогда получается, их всех надо складывать?

Ваш триллион триллионов, мой триллион триллионов, филькин триллион триллионов.

— Но как такое может быть? Сейчас население Земли только семь или восемь миллиардов, а раньше было намного меньше. У нас же получается, чем дальше в глубь веков, тем людей становится больше, — поделился своим открытием Коля Егоров.

И все недоуменно уставились на Хитрова, ожидая, что он подскажет решение этой загадки, которую сам всем и предложил.

А тот, уже не таясь, посмотрел на часы и, обнаружив, что до звонка всего две минуты, и опроса уже не будет, сказал:

— Честно говоря, я и сам толком не понял, как это возможно, но одну вещь я уяснил…

— Какую? — ошеломленно спросила Раиса Павловна, с трудом отрывая взгляд от немыслимого числа на доске.

— То, что у каждого человека не могло быть по триллиону триллионов прямой родни. А раз не могло, то родня у нас общая, а это значит, что все люди родственники… И мы с вами, Раиса Павловна, родственники, и с Анькой, и с Риткой, и вообще со всеми, кто живет на Земле. А родственникам тройки в четверти не ставят, и вообще обращаются с ними лучше, чем с чужими. А тут выходит, чужих вообще нет, и все на Земле — твоя родня!

— С точки зрения математики все неопровержимо. Мы все действительно в родстве, причем неоднократно, — подтвердила учительница, глядя на доску.

Прозвенел звонок.

— Конец урока! До встречи в новой четверти! — машинально сказала Раиса Павловна.

Филька взял свой рюкзак и вышел из класса.

— Пока, родственнички! — крикнул он уже на пороге.

Рассказ седьмой PAUKUS GRUSULICUS

После уроков в пустом классе Катя Сундукова жаловалась Коле Егорову:

— У всех дома есть какое-нибудь животное: у Ритки — персидская кошка, у Фильки — кошка, у Аньки — овчарка, у Мокренко — хомяк…

— А у тебя какое? — спросил Коля.

— У меня никакого…

— Почему?

— Родители говорят, что у них аллергия, а, по-моему, просто не хотят… И поэтому, когда все хвастают своими животными, мне приходится отмалчиваться…

— Катя вздохнула и подошла к окну.

Егоров, которому Сундукова нравилась, хотел утешающе дотронуться ей до плеча, но взглянул на свою руку и спрятал ее за спину. Потом он остановился рядом с Катей и тоже стал смотреть на улицу.

— У меня тоже нет домашних животных, если не считать тараканов, — сказал он.

Девочка удивленно повернулась к нему.

— У тебя нет?!

— Никого, — кивнул Коля. — У бабушки в деревне, правда, есть пес в будке но он же не мой… Когда я приезжаю, он сначала на меня лает и только потом узнает.

Катя стояла совсем близко, и он рассмотрел у нее на правой щеке маленькую родинку.

— Значит, мы с тобой в равном положении? — шепотом спросила девочка чуть-чуть придвигаясь к нему.

— Выходит, что так! — тоже прошептал Егоров, чувствуя, что в груди у него замирает сердце.

В этот момент, как всегда некстати, в класс заглянул Максим Александрыч и споткнулся о стоявшее на пороге ведро с торчавшей из него шваброй.

— Понаставили тут! Сундукова, Егоров! Вы будете убирать? Я сейчас вернусь! — крикнул он и исчез, так и не решившись перешагнуть через ведро, опасаясь за свои новые итальянские ботинки.

Коля подошел к ведру, вытащил из него раскисшую тряпку и бросил ее на пол нагромоздив рядом несколько стульев и парт, между которыми как дуло гранатомета торчала рукоятка швабры.

— Это будет наше противотанковое заграждение, — решил он, осматривая свою работу.

— Скажи лучше: противомаксимное. Теперь наш франтик не сунется в своих наглаженных брючках, — весело сказала Катя и в качестве последнего штриха повесила на ручку двери мокрую тряпку.

Они уселись на заднюю парту, которая не была видна, если заглянуть из коридора, и стали болтать. Общение их выглядело следующим образом: Сундукова щебетала без умолку, а Егоров в основном молчал и изрекал «угу», гордясь, что так запросто беседует с девочкой.

— У тебя день рождения скоро? — спросил он, когда Катя сделала паузу.

— В октябре, через две недели, — удивленно ответила она. — А почему ты спрашиваешь?

— Потому, что я подарю тебе такое домашнее животное, что все наши лопнут от зависти! — в порыве великодушия пообещал Коля.

Девочка недоверчиво покосилась на него.

— Подари, но если это будет кошка или собака, родители заставят вернуть ее назад, — предупредила она.

— Не волнуйся, это ни кошка, ни собака, ни хомяк и ни рыбки!

— А что тогда? — Катя была заинтригована.

— Пока не скажу. Пусть будет сюрприз! — Коля сделал важное лицо.

— А ты уверен, что все лопнут от зависти? Даже Самойлова? — спросила Катя глядя на него с недоверием и надеждой.

— Ритка лопнет в первую очередь. Мой подарок затмит ее персидскую кошку! –

Егоров встал и, скрестив на груди руки, многозначительно посмотрел на девочку.

Надо сказать, Коля и сам пока толком не знал, какое животное подарит, но был уверен, что придумает. В конце концов две недели до дня рождения — немалый срок.

Из коридора появилась голова Максима Александрыча. Сундукова вскочила и сделала вид, что поливает цветы, а Коля в спешке начал двигать шкаф.