Сборник. Афган, снова Афган - [116]

— Во, попали! Кругом враги! — сказал Серега.

— А что это вон там? — спросил немногословный Николай из Мордовии, указывая на видневшийся из-за холмов круглый стеклянный купол. Он был выпускником КУОСа прошлого года, в Кабуле — в первый раз.

— А-а-а! Вот что значит: глаз — алмаз! Это, Коля, офицерский ресторан. Там подают и выпивку, и шашлыки, и все, что твоей душе угодно! — ответил Серега. — Мы летом там были с командиром. То есть внутрь не заходили, а так, проезжали... Красивое место... Эх, жрать охота! Пойдем вниз, тай, наверное, уже все готово!

Действительно, наш дежурный уже принес к нам в комнату армейский бачок-термос с тепловатым чаем. Ребята распаковывали коробки с сухим пайком.

Зашел Титыч:

— Ребята, идите за буржуйкой, а то на всех может не хватить! И сразу прихватите дрова...

Быт потихоньку налаживался.

Через день откуда-то приехали грузовики, из которых выгрузили перевязанные веревками мягкие тюки. Это была зимняя афганская форма (из грубого ворсистого сукна, похожего на наше шинельное), в которую нам всем надо было переодеться. Форму свалили в отдельную комнату. Рядом грудой навалили военные башмаки. Когда наша группа пошла подбирать себе форму, оказалось, что это не так уж и просто. Короткие куртки и брюки были раскроены и сшиты кое-как: одна штанина длиннее другой, застежки на рукавах с другой стороны и так далее. Кроме того, нитки были совершенно гнилые, и даже при примерке форма расползалась по швам. На ботинках подошва была очень хорошая, рифленая и даже на вид прочная. На ней стояла маркировка «Made in Italy». Кожа на ботинках тоже была вроде бы неплохая, но сшиты они были ужасно.

— Наверное, наши хозяйственники перепутали и вместо нормальной обуви закупили «испанские башмачки» для комнаты пыток! — примерив ботинки, заявил Серега. — Я такие надевать не буду.

— Делать для армии такую одежду — прямая диверсия. Ведь ничего лучше даже придумать нельзя, чтобы вывести из строя солдат! — сказал я, рассматривая куртку. Чуть потянул материю — и сукно на глазах расползлось. Материал и нитки были гнилыми...

— Видно, на этом деле кто-то крепко нажился! Ведь наверняка заплачено было за нормальное сукно и хорошую форму...

Да... Воистину говорят: «Кому — война, а кому — мать родная...»

Мы перебрали половину огромной кучи одежды, пока выбрали себе более или менее прилично скроенную форму из не до конца сгнившего сукна. Потом до вечера сидели, как портные, с иголками и нитками, укрепляя швы. Ботинки брать не стали: просто взяли да и загнули, насколько было возможно, голенища наших сапог. Издали они теперь смотрелись как высокие ботинки.

Еда была скудная: уже набивший оскомину убогий солдатский сухой паек. У некоторых ребят не было с собой своих ложек, поэтому ели с широкого штык-ножа АКМ. Время от времени развлекались тем, что ходили к сараям, где из найденных досок сколотили щит и метали в него ножи «на высадку» и на очки.

Через день заработала столовая — напротив казарм разбили три большие палатки. Одна — для офицеров, две — для солдат. Еда готовилась поваром «мусульманского батальона», улыбчивым Алишером из Азербайджана, и дежурными по кухне из числа солдат. Правда, кулинарными изысками Алишер не блистал и кормил нас всех супами из концентратов и кашей-керзой — обычное армейское меню. Видимо, на поддержание боеспособности «мусульманского батальона» все же были выделены какие-то деньги, потому что ко второму блюду подавалось закупаемое на местном рынке жесткое мясо какого-то неизвестного животного (мы решили, что это — мясо павших от старости или непосильной работы верблюдов), а на третье иногда давали апельсины.

Ребята из группы «А» жили в том же корпусе, что и мы, только на втором этаже. Они тоже переоделись в афганскую форму, но их форма не шла ни в какое сравнение с нашей. Ходили слухи, что эту форму они привезли с собой и что ее шили на заказ и с примерками на московской фабрике «Большевичка». Форма была хорошо подогнана. Сукно легкое, но крепкое и теплое. По внешнему виду весьма похожее на афганское, но гораздо лучшего качества. И нитки, конечно же, были не гнилые. А ботинки у них — просто загляденье: из хорошей лоснящейся кожи, на крепкой и толстой подошве. Короче говоря, экипированы были они отлично. По сравнению с ними мы выглядели оборванцами-бомжами. Да и с едой у них дело обстояло получше: у ребят постоянно на столе была сухая колбаска, сахар, кофе, масло, овощи и фрукты. Чувствовалось, что о них заботятся по-настоящему. Держались они несколько обособленно и от нас и от офицеров «мусульманского батальона».

Глава 40. Стал пополняться наш «генеральский корпус»...

Стал пополняться наш «генеральский корпус», на втором этаже нашей казармы появились новые жильцы, которые вместе со своими адъютантами занимали отдельные помещения. Кто они были такие — мы не знали. Ходили разговоры, что это какие-то генералы из Москвы. По вечерам до нас доносились запахи жареных шашлыков, которые прибывшие командиры варганили прямо на этаже.

А потом прилетел и наш самый главный командир — новый начальник управления «С» Первого главного управления Юрий Иванович Дроздов. Все говорили, что он очень толковый мужик, настоящий профессионал, имеет опыт боевых действий еще с прошлой войны. Дроздов оказался высоким худощавым человеком с удлиненным лицом. Он обошел все наши позиции. На вид приветлив, доброжелателен, со всеми здоровается, не гнушается побеседовать с младшими офицерами. Не то что генералы со второго этажа!