Сборник № 3 - [9]

Пытаясь отдышаться, тот откинулся на спинку дивана. Получалось у него это с трудом. Уж что-что, а французские поцелуи у нее были что надо, любой бы ее мужчина подтвердил. Да и весь обалдевший вид племянника красноречиво свидетельствовал об этом без всяких лишних слов.

– Ну что? Усвоил? – и она потормошила его за щеку, словно приводя в чувство. А впрочем, так оно почти и было. Раскрасневшийся парень тяжеловато дышал.

– Еще… что-нибудь… покажете? – явно вошел он во вкус.

– А ты, я смотрю, увлекся! – с довольным видом засмеялась она. Ей и самой становилось все более интересно вот так обучать молодого парня, от которого уже чуть ли не искры летели.

– Ну да… Интересно, – и он бросил взгляд в декольте ее домашнего платья, которое было довольно-таки глубоким.

«Ого! – заметила она это. – Да у племянничка-то моего здоровые рефлексы! Ну что же, добавим тогда кое-что». Может, она, конечно, и зря так все форсировала, но намерение ее было самым искренним, а племянник ее невольно подогревал, в нем явно просыпался мужчина.

– Но поцелуи, само собой, могут быть не только в губы, – подмигнула она ему, продолжая урок. – И большинство девушек ценит это.

– Шея и грудь? – племянник оказался смекалистым парнем.

– Правильно мыслишь! – весело хмыкнула она и приспустила лямку платья, обнажая левую грудь (бюстгальтеров она дома не носила). – Шею сегодня не будем трогать. Наставишь мне еще засосов по неопытности. А вот грудь немного попробуем. Только немного, а то, я смотрю, ты уже горячишься (губы у нее еще горели от его французского поцелуя).

Похоже, племянник вошел во вкус, да и шорты его топорщились все отчетливее. Она, конечно же, видела это. Видела и радовалась за саму себя. Приятно, когда у молодого парня вот так на тебя встает.

Тот между тем пожирал глазами ее грудь, она аж поежилась от этого его взгляда, но, стараясь выглядеть невозмутимой, попыталась сосредоточиться на обучении, хотя дурные мысли так и лезли ей в голову. Раздразнил ее ненароком племянничек.

– С грудью тоже нужно обращаться умело, – начала пояснять она. – Никакой грубости и силы. Некоторым женщинам и такое нравится, но большинство предпочитает ласку. Понял?

– Понял, – не отводя глаз от ее груди, кивнул племянник. У него уже чуть ли не слюна капала.

– Внимательно слушай, – улыбнулась она, чувствуя, как уже от одного этого голодного взгляда начинают напрягаться ее соски. Грудь у нее вообще-то была чувствительной.

– Мы только поцелуи сегодня будем? – племянника явно потянуло на большее. – Больше ничего не покажете?

– На первый раз и поцелуев хватит, – вновь улыбнулась она, видя его нетерпение. Гормоны делали свое дело.

– Х…хорошо, – и парень буквально потянулся губами к ее груди.

– Да, давай, пробуй, – приподняла ее она, садясь ровнее и выпрямляя спину. – Целуй очень нежно и осторожно, по кругу и как бы перебирая губами. При этом продвигайся спиралью от основания груди к ее вершине. Ты должен очень неспешно добраться до соска. Запомни, неспешно!

И племянник начал жадно отрабатывать технику поцелуя груди, в то время как она его инструктировала и поправляла. Получалось у него довольно неплохо, и ее головокружение усилилось, оставаться невозмутимой становилось все сложнее, да и он ее своей этой жадностью провоцировал. Провоцировал и при этом все больше обалдевал, она чувствовала это его состояние; ее собственное возбуждение постепенно росло, хоть ей и не хотелось признаваться себе в этом. Она ведь вовсе не планировала развратничать.

– С соском… будь… особо… внимателен, – голос у нее стал прерываться. Оставалось надеяться, что племянник не замечает этого. – Нежнее, нежнее его тереби. Самым кончиком языка. Х…хорошо. А теперь губами пощипывай. Очень несильно, легко п…пощипывай. Да, д…да, именно так.

Проявляя отличные способности, племянник успешно справлялся со своей задачей, и ее соски стали уже просто каменными. Ей уже было сложно говорить.

Видно было, как племянник все сильнее заводится, и от этого ощущения она почувствовала, что начинает намокать. Останавливать на этом занятия уже не хотелось, хоть она и понимала, что приближается к опасной грани, зная саму себя.

– М…молодец, – с трудом оторвала она от его губ затвердевший сосок, пытаясь бороться с дрожью в голосе. – Д…да у тебя, я с…смотрю, с…способности!

Вид у племянника был уже совсем обалдевший. У нее и самой-то голова шла кругом, а парнишка уже точно ничего не соображал. Не соображал или уже настолько возбудился, что ничего не видел, кроме ее… промежности. Да, именно промежности, перехватила она его взгляд.

От всех этих ерзаний на диване ее короткое домашнее платье задралось, открывая трусики, а сама она, откинувшись на диване, как-то невзначай подраздвинула ноги, не замечая этого. И вот теперь взгляд племянника приклеился к ее промежности, словно магнитом притянувшей его глаза.

И, похоже, у нее поехала крыша. Она уже ничего не могла с собой поделать, это его вожделение, этот его откровенный голод, эта неспособность остановиться – так ее еще никто не дразнил.

– Ну что же, – проглотив комок волнения, переступила она черту. – Теперь давай самые важные поцелуи попробуем.