Сбежавшая няня - [20]

Глава десятая

До самого утра Дебора не могла разобраться в своих мыслях. Она сделала один-единственный вывод, что, возможно, за всем этим каким-то образом могла стоять Эдит: она велела Деборе оставить Кима в покое, в противном случае та пожалеет об этом. Хотя вечером Эдит рано ушла в свою каюту, но это не значило, что она там и оставалась. Она могла увидеть, как Дебора и Ким стояли у перил, или то, что было дальше, а могла увидеть, как Ким поцеловал ее, скрепляя сделку, которую они заключили.

Было маловероятно, чтобы кто-нибудь подслушал их разговор: они говорили тихо, и шум волн, плескавшихся о борт яхты, заглушал их голоса.

Если следовать этой логике, можно было предположить, что Эдит зашла в каюту миссис Шуберт, зная, что та вместе с мужем и мистером Инглменом находилась в Гостиной. Она могла взять жемчуг и положить его в тапочку Деборы.

Медсестра сознавала, что доказать это предположение будет очень сложно. Эдит будет все отрицать. Эдит будет настаивать на том, что сразу же ушла спать и могла бы доказать это, если кто-нибудь – Ренлоу или юнга – знал, что она действительно ушла. Таким образом у нее могло быть алиби.

Капитан Клей утверждал, что может поручиться за честность своего экипажа. Все же Деборе следовало расспросить по крайней мере стюарда и юнгу. Так она смогла бы узнать, заходил ли кто-нибудь из них в каюту Эдит.

Дебора решила позавтракать в своей каюте. Ей не хотелось ни с кем встречаться. Как бы сделать так, чтобы ей не пришлось больше никого из них видеть? А Ким? Могла ли она положиться на его верность после разговора прошлой ночью? Время покажет. Капитан и адвокат договорились не рассказывать о случившемся мистеру Инглмену.

В глубине души Дебора знала, что ее работодатель – единственный, кто поверит ей, что бы там ни говорили остальные.

Тем не менее она решила не беспокоить своего подопечного, так как он только-только начал поправляться после длительной болезни. Главной задачей экипажа было поддерживать его душевный и физический покой.

На следующий день яхта должна была причалить к маленькому островку. После этого, вероятно, они развернутся и возьмут обратный курс на Майами. Но это означает, что ей придется слишком долго ждать, пока прояснится вопрос с кражей, и слишком долго сознавать, что мистер и миссис Шуберт, а также капитан считают ее виновной.

Мужчины могли ничего не сказать, но Дебора не рассчитывала, что миссис Шуберт смолчит о том, где обнаружили ее жемчуг. Даже если бы Эдит и знала ее лучше, она все равно предположила бы, что именно Дебора украла жемчуг. Она напомнила бы миссис Шуберт, как Дебора восхищалась им, как она, единственная, заметила плохую застежку. Эдит могла даже намекнуть, что в тот первый вечер в салоне, передавая жемчуг, Дебора могла сознательно ослабить замок, чтобы миссис Шуберт не надевала его. А раз Деборе пришлось уйти из салона, она могла воспользоваться шансом и взять ожерелье.

К тому времени, когда Ренлоу принес ей поднос с завтраком, Дебора окончательно запуталась в своих рассуждениях. Зачем ей защищаться, если она невиновна? Лучше просто продолжать настаивать, что она не имеет никакого отношения к краже и ничего не знает об этом. Пусть кто-нибудь еще разгадывает эту загадку.

Тем не менее она расспросила стюарда, не видел ли он мисс Эдит накануне вечером. Она даже придумала подходящий предлог:

– Я подумала, что мисс Эдит снова плохо себя чувствует и послала за вами. Она плохо выглядела и очень рано ушла к себе.

– Ну, конечно, я видел мисс Эдит, и она сказала, что неважно себя чувствует. Она сказала, что выходила наверх подышать воздухом и, должно быть, захлопнула дверь своей каюты. Она попросила у меня запасной ключ, чтобы запереться изнутри.

– Она вернула вам ключ?

– Конечно. Позже она нашла своей в сумочке. Мисс Эдит приглашала меня зайти, чтобы отблагодарить, хотя я и не рассчитывал ни на что за такую маленькую услугу.

Интересно, подумала Дебора, взял ли Ренлоу чаевые. Сама она обнаружила, что у него была определенная гордость – отвергать деньги, которые он считал незаработанными. Больше, кажется, его не о чем было спрашивать, поэтому Дебора поблагодарила его и сказала, что он свободен. После его ухода она решила оставлять чаевые на подносе.

Еще она поняла, что Ренлоу знает о жемчуге. Он обыскивал каюты экипажа. Он, наверное, считает их до сих пор ненайденными. Несомненно, капитан приказал ему не обсуждать этот вопрос. Он мог сказать стюарду, что ожерелье нашли, но не сказать где.

И разве Ренлоу не избегал встречаться с ней взглядом, как это делали остальные? Или ей это только показалось и она будет слушаться своего разыгравшегося воображения на протяжении всего круиза?

Дальнейшее путешествие становилось ей в тягость. Как бы ей хотелось каким-нибудь образом покинуть яхту! Мистеру Инглмену она больше не нужна. Единственный человек, который в ней нуждался и который не станет смотреть на нее, как на воровку, был Ким. А от него, как и раньше, нечего было ожидать особой поддержки, наоборот, он может оказаться препятствием. Если Ким говорил правду, то он отыщет ее после круиза либо выберет более выгодную для него легенду – поверит, что это она взяла ожерелье. Киму будет проще поверить Эдит, чем Деборе.