Сбежавшая невеста - [13]

– Будьте так добры, – прозвучал ей вслед ненавистный голос, – отведите Молниеносного прямо к конюху, чтобы он вытер его.

Невыносимое оскорбление – чтобы она передавала приказания конюху! Впервые за все это время она почувствовала ненависть к своему подчиненному положению. Чтобы только она ни дала, чтобы на минуту стать мисс Перчис из Дентон-Холла и высказать все этому противному незнакомцу.

Но она не должна этого делать. Она не может поступиться своей безопасностью ради сиюминутного удовольствия. Внутренне кипя, она вполуха слушала щебетанье детей, которые радовались (а она не находила в себе сил разделить с ними эту радость) приезду дяди Джорджа.

– На самом деле он нам вовсе не дядя, – объяснил Джереми, – он лучший друг и кузен нашего отца. Они вместе воевали на Полуострове, и отец назначил его нашим опекуном.

– Да, – вторил Эдвард, – и мама очень рассердилась и сказала, что это оскорбление – назначать такого молодого человека опекуном, но Милли сказала, что мама с этим скоро смирится.

– Угу, – добавила маленькая Люсинда, уже несколько оправившаяся. – И Милли сказала, что хорошо бы мама вышла за него замуж, чтобы отблагодарить его за все заботы. Я слышала, как она это говорила мистеру Питгуду.

Дженнифер уже было хотела сделать Люсинде выговор за передачу сплетен, когда ее остановило замечание Джереми:

– Думаю, дядя Джордж приехал проверить, годитесь ли вы нам в гувернантки, мисс Фэрбенк. Он говорит, что у мамы соображения не больше чем у курицы.

Дженнифер так ужаснулась при мысли, что противный чужак хоть в какой-то степени будет решать ее судьбу, что забыла упрекнуть Джереми за его высказывания о матери. Она механически слушала болтовню Эдварда:

– Клянусь Юпитером, готов выдержать шесть порок, но не упустил бы возможность понаблюдать за выражением его лица, когда он увидел мисс Фэрбенк на Молниеносном. Господи, да он даже Лаверстоку не разрешает ездить на нем!

Они были уже на заднем дворе, и Эдвард воскликнул:

– Смотрите, Серебристый здесь. Значит Лаверсток тоже приехал! Ура!

И действительно, когда они вошли в дом, они увидели необычную суету. Лорд Мэйнверинг приехал неожиданно, прихватив с собой Чарльза Лаверстока, у которого вроде бы были небольшие неприятности в Оксфорде из-за того, что он притащил на занятия по богословию ручную обезьянку, и она от него сбежала.

Люсинда выболтала все это Дженнифер, быстро влезая в свое лучшее муслиновое платье в цветочек и ожидая, когда детей позовут присоединиться во время десерта к взрослым.

Дженнифер в отличие от Люсинды мысленно просила Господа, чтобы их вообще не позвали. Она слишком часто наблюдала, что приходится терпеть гувернанткам в таких случаях, и от всей души желала, чтобы эта участь ее миновала. Кроме того, было что-то невыносимое в одной только мысли о следующей встрече с высокомерным лордом Мэйнверингом, тем более что защитой ей могло служить лишь вылинявшее скучно-коричневое лучшее шелковое платье мисс Мартиндейл.

Пока Люсинда трещала о своем любимом старшем брате и добром дяде Джордже, который наверное привез ей подарок (а вдруг нет?), Дженнифер бросила мрачный взгляд на свое отражение в зеркале, перед которым укладывала кудряшки Люсинды. Невозможно предстать перед лордом Мэйнверингом в этом потерявшем вид наряде мисс Мартиндейл. Но Люсинда, поймав в зеркале взгляд Дженнифер, произнесла с любовью:

– Как чудесно вы выглядите, мисс Фэрбенк. Это платье ужасно вам идет.

Улыбаясь тому, как девочка копирует высказывания матери, Дженнифер с благодарностью согласилась; в том, что говорил ребенок, действительно что-то было. Нетерпеливая, но удачливая швея, она провела несколько вечеров над этим платьем, стараясь улучшить его фасон и стиль; и действительно, этот красновато-коричневый цвет хорошо оттенял ее рыжевато-каштановые волосы. Когда, наконец, с ужасом ожидаемый призыв поступил, она последовала за детьми в спокойной уверенности, что лорд Мэйнверинг, уж конечно, увидит, насколько она отличается от той встрепанной девчонки, которую он встретил утром.

Но лорд Мэйнверинг был погружен в разговор с леди Лаверсток и уделил Дженнифер внимания не больше, чем требовала элементарная вежливость. Наблюдая, как его черноволосая голова склоняется к белокурым локонам леди Лаверсток, Дженнифер задумалась, нет ли правды в словах Милли. Что же, помоги, Господи, леди Лаверсток, если она выйдет за него замуж: не с ее увядшими прелестями усмирять его нрав.

Тем временем ее подопечные радостно льнули к своему старшему брату, потихоньку полизывая вино из его бокала и выпытывая подробности истории с обезьянкой. Приятный молодой человек с открытым лицом, Чарльз Лаверсток смотрел снизу вверх на своего родственника и опекуна и стремился подражать элегантности его одежды и манер. Нынешним вечером лицо Чарльза раскраснелось, а речь была слишком быстрой. Дженнифер подозревала, что он утопил заунывные упреки матери в слишком большом количестве кларета. К его огорчению, он так превозносил ее успехи в верховой езде, о чем поведали ему братья, что при первой же возможности она сочла за лучшее увести своих недовольных, но послушных воспитанников наверх.