Сбежать от судьбы или верните нам прошлого ректора! - [81]

Чинно входит мама. Смотрит на меня, делает неполный реверанс и говорит:

– Добро пожаловать, Аралимираин.

Ненавижу этот дом! Ненавижу это имя! Ненавижу! Оглядываюсь и ехидно говорю:

– Здрасте, герцогиня.

Глава двадцать вторая

Прекрасная белокурая голубоглазая богиня смотрела на меня с холодным отчуждение, будто я не её родная дочь, а так, таракан какой-то.

– Что за вид? – спросила она, оглядывая мою одежду.

На ее лице не отразилось ни единой эмоции, вот что значит «ледяная статуя».

– Я была в душе, – пожала я плечами.

– Почему халат мужской?

– В душе была, – повторила я. – У друга.

На лице дорогой маменьки промелькнули отголоски эмоций.

– Я надеюсь, ты все еще невинна, – холодно заметила она.

Усмехнулась. Внутри все дрожало от сдерживаемой злости.

– Не боись, маман, я блудила крайне осторожно.

Ее поведение прямо-таки выводило меня из себя, я и так переживала насчет замужества... Вообще было очень сложно вновь не вдарится в истерику.

– Следи за речью, Аралимираин!

– Ага, – небрежно кивнула я.

Тут случилось новое явление. В зал медленно, держа подбородок высоко поднятым, вплыли две мои сестры, которые были близняшками. Светловолосые, высокие молодые женщины с овальными лицами, прямыми классическими носами, пухлыми губами, высокими скулами и пронзительно-синими глазами. Вплыли и остановились. Сперва их взгляд прошелся по моей одежде, по моим волосам, лицу, скривив свои хорошенькие мордашки, они чуть кивнули и сказали:

– Здравствуй, дорогая сестра.

– Ди, Бил, – усмехнулась я. – Как я рада вас видеть!

Мне доставляло несказанное удовольствие произносить их имена именно в такой последовательности. Ди, Бил... просто музыка для моих ушей. И о чем думали родители, называя их Димириана и Билариса? Наверное, не о том, что через несколько лет у них родится такая неправильная дочь, как я.

– Мы тоже, – их физиономии скисли, имена с моей легкой руки переделанные просто в дебила, им не нравились. От чего? Да что с них, кукол расфуфыренных взять...

– А где ваши мужья? Или вы сегодня их не выгуливаете? – ехидно спросила я.

Пухлый ротик Ди чуть приоткрылся, а Бил холодно сказала:

– Они не домашние животные.

– Да? – очень натурально удивилась я. – Просто все эти: «Ой, я своему такой галстук купила!», «Ой, я своему кашу на молоке не даю у него прыщи на... ну ты понимаешь... выступают!», «Ой, я своему купила расческу, буду сама его причесывать!», «Ой, я купила шампунь, специально для него!», «Ой, я своего, наконец-то, в свет вывела!» – наталкивали меня на мысль или о собачке или о ребенке, а так, как вашими детьми они не могут быть чисто по определению, то...

– Аралимираин! – повысила тон мама.

Вот интересно, у нее язык не ломается, когда она мое имя произносит? Это что такая изощренная месть? Слу-ушайте, а может у меня характер вредный, потому что я в детстве была обижена на весь свет за такое имечко? Помню, как пыталась его выговорить, имен пятьдесят новых придумала, пока научилась его произносить!

– Мама? – повернулась к ней.

– Ты в своей академии совсем испортилась! – внесла лепту в разговор Ди.

– Я с вами совсем порчусь. Скоро вообще тухлая, как вы, буду, а в академии я свежечок!

Рты прекрасной половины моего семейства снова приоткрылись. Так-то! Нечего тут меня презрительно-надменными взглядами окидывать, а то покажу вам Кузькину мать!

– Только из-за твоего вызывающего поведения мы с отцом были вынужден, согласится на этот политический брак, – ввернула мама.

– Будто мои сеструхи все по любви замуж выскочили! Ага, сейчас, не надо из меня дуру делать! Просто ваши амбиции, матушка, не утихомирились после того, как вы за брата короля захомутали, – я была зла, очень-очень зла.

Глаз мамы дернулся.

– Аралимираин! Перестань вести себя, как...

Не став дослушивать, я пошла в свою комнату.

– Аралимираин, вернись!

Я была уже на пределе, поэтому только зло ответила:

– Нет!

– Нам нужно обсудить твою свадьбу!

– Нет!

Придерживая полы халата, побежала вверх по лестнице, влетела в свою комнату и захлопнула дверь. Пару секунд смотрела на нее, а потом с криком со всей силы стала ее бить и пинать. Ненавижу! Ненавижу. Ненавижу. Ненавижу. Ненавижу. Ненавижу! Оглядела комнату. Бело-золотистые тона, стиль Барокко, пышность и торжественность. Все это я бы променяла на мою комнатку в общаге или на коморку в бабушкиной избушке. Ладно, первым делом проверяем шкаф. Увидев там свою родную одежду, чуть не запрыгала от восторга. Слава Богам! Значит, охранное заклинание все же сработало, и они не смогли выкинуть мои вещички! Натянув штаны, тунику, стянула волосы в хвост, обула кросы и стала метаться по комнате. Мысли хаотично сменяли одна другую, планы в голове грозились выйти за рамки реализма. Четкая последовательность действий никак не складывалась. Думай, думай, думай! Тут открылась дверь и в комнату вбежала бабушка! На вид женщина лет тридцати с еле тронутым паутинкой морщин лицом, со вздернутым носом, чуть раскосыми медовыми глазами, горящие непередоваемой уверенностью в себе и своих силах, тонкие, искривленные в извечной усмешке, чуть впалые щеки. Ариана ден Тиргесса, княгиня Валорская была в самом расцвете сил, несмотря на свои восемьсот десять.