Сбежать от судьбы или верните нам прошлого ректора! - [67]

Я фыркнула.

– Зачем вы мне это сообщаете?

– Потому что у меня есть ощущение, что с тобой я постоянно прохожу какую-то проверку, и ты только и ждешь момента, чтобы разочароваться во мне. А еще зачем-то пихаешь мне Аду, что безумно задевает мое мужское самолюбие.

Ай-яй-яй, ректор! Нельзя быть таким проницательным! Что прикажете отвечать бедной больной ведьмочке, у которой отчего-то перехватило дыхание? И непонятно отчего: то ли от близости ректора, то ли от его откровений... В любом случае и то, и то – совершенно нежелательно!

– Никакой проверки я вам не устраиваю – раз! Аду я ненавижу, и чисто из принципа не стала бы ее ни кому сулить – два. Разочаровываться в вас я не собираюсь, так как не очаровывалась – три!

Он усмехнулся.

– Твои жестокие слова ранят меня в самое сердце.

– Боюсь, вам следует построить оборонительный укрепления вокруг него, – улыбнулась я, непонятно по какой причине включаясь во флирт.

– Зачем? Я планирую вручить его одной особе, которая и будет делать с ним все, что захочет: хоть укреплять, хоть разбивать, – он тоже улыбнулся.

– Это очень недальновидный поступок, – укорила я его. – Сердце при разбивании имеет привычку болеть, оно вам надо?

– Кто не рискует, то не пьет шампанского, ты не согласна? – усмехнулся он.

Я рассмеялась.

– Боюсь я, даже если и буду рисковать, и каплю шампанского в рот не возьму. Алкоголь на меня влияет очень плохо.

Он убрал прядь волос мне за ухо и сказал:

– Ты знаешь, что ты очень странная?

– Угу, – согласилась я. – За это я себя и люблю.

Было такое ощущение, что он сейчас скажет «Я тоже». Но он, Слава Богам, молчал.

А потом до меня, как обычно, очень неожиданно, дошло, в какой позе мы сейчас сидим. Он на кресле, я у него на коленях, упираюсь коленями по обе стороны от его ног, его руки обнимают меня за талию, мои у него на шее, и мы прижимаемся друг к другу лбами. Эм-м-м... как-то это очень... интимно? Как только мысль оформилась в голове, я отскочила от ректора, как ошпаренная.

Он, глядя на меня, только усмехнулся. Потом встал, погладил меня по щеке и ушел. А я смотрела ему в след и думала, какого хмыря сейчас произошло?!

***

Выписал меня ректор только через день. Конечно, у меня все еще была слабость, но я клятвенно пообещала, что передвигаться буду строго на метле, а еще закатила мини истерику по поводу, что у меня скоро от тоски и скуки крыша поедет. Аморт, похоже, убоявшись такого действа, таки отпустил меня из лазарета.

Вышла я на улицу с наилучшим настроением. Наконец-то! Наконец-то свежий воздух! Добравшись до общежития, я устало выдохнула, а вспомнив, что мне еще придется преодолевать лестницу, еле подавила стон. Но делать нечего, раз надо... Вымученно улыбнувшись вахтерше, я как можно энергичнее потопала наверх. К слову сказать, к пятому этажу я уже была готова повалиться на ступени и умереть, но к счастью, я встретила Алю. Она завизжала и кинулась меня обнимать. Пережив пытку обнимашками, я устало попросила довести меня до комнаты.

– Мирочка, ты не поверишь, что у нас тут творится! – сказала она, когда доволокла меня до постели.

Я, с облегчением повалившись на кровать, спросила:

– И что же?

Метя, помогавшая меня тащить на финишной прямой, упала вместе со мной и сейчас преданно прижималась ко мне.

– Короче, Ада хвостиком бегает за ректором и постоянно держит его за руку. Ведьмы сошли с ума от ревности и устраивают Аде всякие пакости, и теперь она мало того, что вздрагивает от любого шороха, постоянно оглядывается и прячет в голову в плечи, так еще и заикается!

На душе потеплело. Я уже говорила, что обожаю наш ведьминский народ?

– Твои парни ведут себя как-то странно, я постоянно ловлю на себе их задумчивые взгляды, несколько раз они спрашивали про тебя, но что меня поразило так это то, что в их голосе не было вселенского беспокойства! Создавалось впечатление, что им от тебя что-то нужно!

Интересно...

– Ты уверена? – спросила я перевернувшись на спину.

Она кивнула и пересела на свою кровать, теребя рыжий локон.

– Что-то еще? – правильно поняла я ее волнение.

– Ну, они просто как-то очень с Адой сблизились, – нехотя призналась подруга.

Я прищурилась, закрыла глаза и стала размышлять. Так, тут есть два разумных объяснения. Первый (более приятный для меня) заключается в следующем: парни привыкшие, что в их обществе всегда есть девушка, за неимением оной, решили потусоваться с Адой, типа мужики как куры: два метра от дома, и уже ничьи. С другой стороны, чего им тогда от меня нужно? Значит, склоняемся ко второму варианту (менее привлекательному, но более реалистичному): Адоника, коза мерзкопакостная, наболтала моим мальчикам с три короба про меня, а они уши-то и развесили. И сейчас, наверняка, хотят со мной поговорить фэйса к фэйсе, так сказать. Душу неприятно кольнуло. Только этого мне сейчас не хватало! Я глухо застонала и закрыла лицо руками. Ну что эта Ада за мать-то хмырева, а? Что ж ей на попе ровно-то не сидится? Что ж она лезет, куда ее не просят?! И вообще, что за дезертирство?! Что за самовольство такое? Что за подпольное предприятие?! Она хоть понимает, что делает?! Нет, если она меня хотела уколоть, у нее это получилось. Как-то неприятно, что парни так легко поверили всякой ереси. Но с другой стороны, она понимает, что у меня остался ректор в качестве жилетки?! Она понимает, что с таким подходом ее шансы на успех стремительно падают?!