Сайзвэ Банси мертв - [8]

Пошел, Роберт…

Еще шаг.

Eще раз, Роберт…

Eще один шаг.

Стоп! Так держать, Роберт. Так держать!

Камера быстро удаляется; одновременно свет на сцене гаснет, за исключением прожектора, освещающего Роберта, замершего в нелепой позе. Должно создаваться впечатление, что мы смотрим на фотокарточку. Которая вдруг «оживает» и диктует письмо, чтобы отправиться потом вместе с ним к жене Роберта, Науту, в Кинг-Вильямс-таун.

МУЖЧИНА. Науту…

Поправляясь.

Дорогая Науту,

В этом письме у меня есть для тебя чудесные новости. Я думаю, мои неприятности закончились. Ты вряд ли поверишь, но должен тебе сказать, что… Сайзвэ Банси, образно говоря, мертв!

Я расскажу тебе, что смогу.

Как тебе известно, покинув железнодорожный компаунд[4], я остановился у одного моего друга. Его зовут Зола, и он очень хороший человек, Науту. Он даже пытался помочь мне найти какую-нибудь работу. Но это нелегко, Науту, потому что Порт-Элизабет хотя и большой город, очень большой город, со множеством фабрик, буквально наводнен такими же безработными, как я. Науту, там так много народу, оставившего насиженные места из-за засухи и пришедшего туда искать работу!

Неделю прожив у Золы, я попал в большие неприятности. Полицейский делал обход, и после целого ряда происшествий, о которых я расскажу тебе при встрече, в моей книжке поставили печать, предписывавшую мне покинуть Порт-Элизабет в трехдневный срок. Я был очень-очень несчастлив, Науту. Я не мог больше жить у Золы, потому что, если бы полицейский нашел меня там во второй раз, то неприятностей бы у меня прибавилось. Поэтому Зола отвел меня к своему другу, которого звали Бунту, и спросил его, можно ли мне остаться у него, пока не решу, что делать…

Дом Бунту в Нью-Брайтоне. Стол и два стула. Роберт в той же позе, что и на «ожившей» фотографии, оказывается в новом месте действия. Там же появляется Бунту. Стоит, протягивая руку Роберту; на плечи наброшен пиджак.

БУНТУ. Привет. Бунту.

Пожимают руки.

МУЖЧИНА. Сайзвэ Банси.

БУНТУ. Садись.

Они садятся.

Зола говорил, что ты приедешь. Не было времени что-либо объяснять. Спросил только, можно ли тебе провести здесь несколько дней. Спать будешь на той софе в углу. В данный момент я живу один. Моя жена домоработница… ночует на Кабега-парк… домой приходит только по выходным. Жарко сегодня, а?

На протяжении этой сцены Бунту занимается тем, что сначала умывается — таз и кувшин с водой на столе, — а затем меняет рабочую одежду на выходную. Сайзвэ Банси остается на стуле.

Какие у тебя проблемы, дружище?

МУЖЧИНА. Я не получил разрешения остаться в Порт-Элизабете.

БУНТУ. А где ты прописан?

МУЖЧИНА. В Кинг-Вильямс-тауне.

БУНТУ. Как они это обнаружили?

МУЖЧИНА(говорит путано, косноязычно, заикаясь, рассказывая свою историю. Когда у него не хватает слов, пытается помочь себе руками). Я остановился у Золы, как вам известно. Мне было очень хорошо у него. Но однажды ночью… Я спал на полу… И услышал какой-то шум, и когда открыл глаза, увидел, что кто-то снаружи светит в окно фонариками… затем раздался громкий стук в дверь. Когда я поднялся. Зола стоял в темноте и пытался что-то шептать… Кажется, он говорил, что мне нужно спрятаться. Я залез под стол. Вошел полицейской и посмотрел вокруг, и нашел меня под столом… и вытащил меня оттуда.

БУНТУ. Облава?

МУЖЧИНА. Да, это была облава. На мне были одни брюки. Рубашка лежала в другой стороне. Я только-только успел схватить ее, как они вытолкали меня из комнаты… Мне пришлось закончить одеваться в фургоне. Они отвезли меня прямо в администрацию, а оттуда — в Бюро по Трудоустройству, и стоял в коридоре, а все, кто тоже там был, смотрели на меня и качали головой, как будто заранее знали, что у меня большие неприятности. Потом меня отвели в контору и сказали, чтобы я ждал своей очереди… Белый человек за стеклом держал мою книжку и, глядя на меня, тоже качал головой. А другой белый человек пришел с карточкой…

БУНТУ. С карточкой?

МУЖЧИНА. Он принес карточку.

БУНТУ. Розовую карточку?

МУЖЧИНА. Да, карточка была розовой.

БУНТУ. Регистрационная карточка. Все твое убогое существование зафиксировано на ней. Продолжай.

МУЖЧИНА. Затем первый белый человек начал что-то записывать на карточке… а потом кто-то пришел и принес… (Показывает то, что он имеет в виду, стукнув кулаком по столу.)

БУНТУ. Печать.

МУЖЧИНА. Да, печать. (Повторяет жест.) Он принес печать.

БУНТУ. А потом?

МУЖЧИНА. Он поставил штамп в моей расчетной книжке.

БУНТУ. Дай-ка мне посмотреть твою книжку.

Из заднего кармана брюк Сайзвэ достает свою расчетную книжку. Бунту изучает ее.

Дерьмо! Ты знаешь, что это?

МУЖЧИНА. Я не умею читать.

БУНТУ. Слушай… (читает). «Вы затребованы с отчетом к Специальному Уполномоченному по делам банту в Кинг-Вильямс-тауне. В течение трех дней от указанной даты вы…» Ты должен был быть дома еще вчера!.. «… в целях перемещения в место постоянной прописки.» Миграционный Контроль. У тебя неприятности, Сайзвэ.

МУЖЧИНА. Я не хочу уезжать из Порт-Элизабета.

БУНТУ. Очень может быть. Но если эта книжка говорит: иди, — ты идешь.

МУЖЧИНА. А могу я сжечь эту книжку и получить новую?

БУНТУ. Сжечь эту книжку? Перестань обманывать себя, Сайзвэ! В любом случае, что бы ты с ней ни сделал, ты должен будешь немедленно пойти и завести новую. Правильно? и пока новая не придет, должен будешь шарахаться от каждого полицейского, чтобы тебя не остановили и не попросили документы. Теперь представь себе зал судебных заседаний, обвинение: неспособность предъявить расчетную книжку по официальному требованию. Пять рэндов штрафа или пять дней тюрьмы. В конце концов, приходит новая книжка. Снова идешь в Бюро по Трудоустройству за печатью… получать подтверждение разрешения остаться в данном округе. Белый человек в Бюро по Трудоустройству берет книжку, смотрят на нее — не на тебя! — подходит к большой машине проверить твой номер…